ни проблемы индивидуальности еврея и его способности жить и действовать в современном мире, оставаясь цельной, а не раздвоенной личностью, ни вопроса внутренней связи еврея с культурой большинства в этот век национализма. Вместо этого оно лишь обострило — как у евреев, так и неевреев — сознание различия и особенностей тех и других. Равноправие создало новую и обширную арену социальных конфликтов, а также экономической и интеллектуальной конкуренции между евреями и неевреями, порой порождая в обществе чувство «засилья» группы образованных, одаренных творческой жилкой и экономическими талантами евреев, способных изменить культурный и экономический облик окружающего общества.
Из этих трудностей существования и самоопределения вырос сионизм. Он был призван разрешить проблему национального Я евреев в мире либерализма и национализма, поэтому предложенное им решение было выдержано именно в либеральном и националистическом духе. В мире, начертавшем на своем знамени лозунги свободы, сионизм требовал свободы для еврейского народа, поскольку этот новый, революционный мир привел к новому пониманию еврейской индивидуальности и возможностей еврейского бытия.
Итак, сионизм возник как движение за освобождение еврейского народа. Заметьте: освобождение народа Израиля, а не Страны Израиля. Ожидания и надежды на восстановление опустошенной земли неизменно сопровождали евреев в странах диаспоры, но никогда не являлись эффективным мотивом массовой общественной деятельности. Пока евреи могли жить «на задворках» традиционного мира, дававшего им возможность скудного существования ценой унижений и готовности мириться с ними, надежда на Избавление ограничивалась ожиданием и являлась столпом тогдашнего самоопределения евреев. Но с момента, когда этот традиционный мир рассыпался в прах и перед евреями встала проблема самоопределения и существования в мире современном, пребывание в диаспоре было поставлено под сомнение и начались поиски нового решения.
Отсюда осознание значения Эрец-Исраэль. Хотя сионизм мотивируется необходимостью освобождения еврейского народа, а не Страны Израиля и волей к этому освобождению, все же ясно, что, когда речь идет о еврейском самоопределении и еврей стремится быть самим собой, а не собственной тенью, покорной велениям чуждых культур, его самоопределение оказывается связанным с исторической колыбелью еврейского бытия — Эрец-Исраэль. Как мы увидим в ходе обсуждения вопроса, ряд мыслителей-сионистов приходит к такому выводу лишь после долгих колебаний; но в направлении этом заключена внутренняя необходимость. Ибо становится ясным, что еврей не может быть свободным и считать себя свободным, покуда он лишен Эрец-Исраэль. Как сказать ему, что он будет свободным евреем повсюду — в Уганде, Аргентине, Биробиджане — и только в стране, с которой связаны его история, язык и география, ему запрещено пребывать и искать самоопределения в своих связях с ней? Сказать это еврею — значит, не просто лишить его пяди земли (при том, что она свята и исторически дорога ему); сказать ему это — значит, отрицать его свободу.
Итак, тот, кто отрицает эту связь между народом и Страной Израиля как составную часть комплекса еврейского самосознания, не признает за еврейским народом (и каждым евреем) права на свободу. Эрец-Исраэль занимает центральное место в сионизме, и еврейское самоопределение невозможно, если в центре его не стоит Страна Израиля; но основной, конечной целью сионизма было освобождение и самоопределение народа Израилева — евреев. Такова внутренняя диалектика сионизма: освобождение Эрец-Исраэль не было его целью; однако освобождение Эрец-Исраэль является средством — и средством необходимым — для освобождения Израиля как народа. Поэтому в конечном итоге сионизм без Сиона был бы обречен на неизбежную и полную историческую неудачу.
Цель данной книги — показать глубину сионистской революции и все разнообразие элементов, образующих единую историческую ткань, чтобы привести к образованию государства Израиль. Но, как и всякая успешная революция, она содержит в себе требования преемственности и перемен, будучи старым вином в новом сосуде. Сионизм опирается на богатство истории еврейского народа, достигая в то же время горизонтов современного мира и черпая из него полной мерой. Это — еврейский ответ, данный в особых, специфических для еврейского народа условиях — ответ на вызов, брошенный современному миру веком просвещения, эмансипации, секуляризации, либерализма и национализма.
Сионизм — это путь, позволивший древнему народу обрести новую реальность в меняющемся мире, и он же является еврейским ответом на вызов нового времени. В этом — его уникальность, и в этом же — его универсальность. В этом его сила и нравственноисторическая логика.
Глава 2
Вечный народ и периодизация его истории
(Н. Крохмал)
Книга рабби Нахмана Крохмала (акроним — Ранак) «Море невухей хазман» является одной из первых и интереснейших попыток рассмотрения проблем исторического бытия еврейского народа в понятиях, заимствованных у господствовавших в XIX веке школ философии и истории. Название книги, как и намеки, рассеянные на ее страницах, а также в письмах Крохмала, свидетельствуют о сознательной параллели между ней и знаменитым трудом Маймонида «Наставник колеблющихся»; и этому соответствует ее теоретическое содержание. Как Маймонид стремился выразить умозрительное понимание иудаизма в понятиях аристотелевской философии, отраженной в сочинениях мусульманских философов средневековья, так и Н. Крохмал поставил себе целью вести людей своего поколения по пути, указываемому идеалистической философией от Канта до Гегеля. Он стремился дать ответы на трудные проблемы первого поколения еврейского Просвещения — Хаскалы, — пользуясь понятиями, общепринятыми в философии того времени. Более того, осуществляя эту попытку, Крохмал старался показать, что иудаизм находится в одном русле с принципами современной философии и по-прежнему актуален в новое время; именно в вопросах, где философы поколения Хаскалы критиковали иудаизм, проявляются его заслуги и достоинства. Доказательство актуальности иудаизма в свете принципов гегельянской философии — вот суть впечатляющих достижений Крохмала.
Нахман Крохмал (1785–1840) родился в Галиции, бывшей тогда под властью Габсбургов, где сосуществовали местная польская культура и немецкая культура правящего класса. Он был очевидцем бурных событий, развернувшихся в его родном крае в результате наполеоновских войн и всего, что было с ними связано. Его книга «Наставник колеблющихся нашего времени» написана на иврите, являясь первой серьезной попыткой изложить положения немецкой идеалистической — в особенности гегельянской — философии средствами этого языка. В языковом плане книга стоит на грани традиционно-религиозной литературы, создававшейся на раввинском иврите, и новой литературы просветителей-маскилим. Книга не была опубликована при жизни Крохмала и увидела свет лишь после его смерти, в 1851 году под редакцией Иом-Това Липмана Цунца, одного из руководителей берлинской Хаскалы. Если сам Гегель в свое время похвалялся, что «научил философов говорить по-немецки», то подобное можно сказать о Крохмале: он «научил» гегельянскую философию говорить на иврите.
Крохмал принадлежал к первому поколению Хаскалы. Традиционное религиозное образование дало ему познания в области иудаизма, собственными же усилиями он
