резервного дня на погоду в этот раз спланировать не удалось.
– Не знаю, – с сомнением в голосе сказала Татьяна. – Мужик этот странный, конечно, но что-то в нем мне показалось такое… не знаю, как сказать…
– Вот будешь знать – скажешь, – отрезал Олег. – Мы идем на север.
Татьяна поняла, что муж впал в хорошо знакомое ей состояние «Я сказал – все!», переломить которое ей еще ни разу не удавалось.
– Хорошо. Тогда я буду первая тропить.
Ей вовсе не улыбалась перспектива прокладывать лыжню в глубоком снегу, но хотелось хоть в чем-то не уступить Олегу, который крайне неохотно пускал ее вперед в этом походе.
– Как договаривались: полчаса – я, два часа – ты.
После выхода с привала прошло пока не больше десяти минут, а Олегу уже казалось, что Татьяна идет как-то слишком тяжело. К тому же, было ощущение, что движение ее левой лыжи получаются чуть короче, чем правой. Он мысленно выругал себя за то, что в суматохе утренних сборов вновь поверил ее уверениям в нормальном самочувствии, и дал себе слово заставить ее показать ногу на первом же привале. А пока решил выждать еще минут пять, чтобы не так явно ущемлять ее самолюбие, и потребовать поменяться местами.
Ему показалось, что Татьяна вдруг стала меньше ростом. Он увидел, как ее правая нога исчезла в снегу по самое бедро, она взмахнула палкой, машинально откидываясь назад, села в снег и тут же стала медленно погружаться уже обеими ногами. Послышался жирный чавкающий звук и через мгновение отчаянный крик:
– Олежа!!!
Не более трех секунд потребовались ему на то, чтобы сорвать с плеч рюкзак и отстегнуть лыжи. Он побежал, огибая Татьяну по дуге, чтобы очутиться с ней лицом к лицу. Немного не добежав до нее, распластался на снегу, боясь, что лед около образовавшейся проруби провалится и под ним, вытянул обе лыжных палки темляками вперед.
– Просунь руки! Держать! Держать крепко!
Вцепившись в ограничители палок, он изо всех сил потянул их на себя.
– Не получается! Внизу засосало, ног не оторвать!
– Спокойно! Рюкзак! Сними рюкзак!
Татьяна отцепилась от палок, расстегнула поясной ремень рюкзака, оказавшийся уже под водой, извернувшись, с трудом освободилась от плечевых лямок, локтями постаралась отпихнуть рюкзак назад, чтобы он оказался за пределами полыньи.
– Хорошо. Теперь одной рукой держись за палки, другой попробуй дотянуться до креплений. Постарайся все-таки согнуть ногу, чтобы достать. Сможешь?
Олег уже понял, что самого страшного не случится: болото оказалось неглубоким и Татьяну больше не засасывало вниз. Вцепившись в палки, он окидывал быстрым взглядом ближайшее пространство, выискивая все, что может пригодиться для быстрого розжига костра.
Татьяна, погрузившаяся по пояс, еще пригнулась к воде, запустила вниз руку до самого плеча.
– Холодно, Олежа, – жалобно выкрикнула она.
– Знаю, Танюшь, знаю. Потерпи. Сейчас вытащим тебя – и сразу греться. Ты только лыжи отстегни, очень прошу тебя, с лыжами мне тебя не вытащить… мешать будут, не выйдут из полыньи.
– Левую, вроде, отстегнула, а правую засосало.
– Дергай ногой, дергай сильнее, чтобы вытащить или сломать.
Он не решался подойти к ней вплотную, боясь, что кромка полыньи провалится под ним и лежал на расстоянии вытянутых рук и палок. Однако, поняв, что лежа сильно тащить не получится, он встал на колени и резко дернул палки на себя.
– Давай, Танюх, вместе, я дергаю – ты толкаешься ногами. И-и, раз!
– Олежа, правая, кажется, пошла. Точно пошла!
Она оперлась грудью на кромку, и из воды показалось левое колено, которое она смогла забросить на лед.
– Умница! – азартно крикнул Олег. – Давай еще раз.
Он изо всех сил потащил на себя палки, Татьяна медленно выползала на снег, последней из воды показалась ее правая нога с коротким обломком лыжи.
Олег уже давно приметил метрах в ста от них место, выглядевшее подходящим. Небольшой бугор резко выделялся среди окружающей ровной поверхности – очевидно, летом это был маленький островок посреди болота, – на котором росло несколько деревьев; одно из них было сломано почти у основания, и насколько можно было судить с такого расстояния – сломалось давно и успело основательно засохнуть. Он помог подняться на ноги Татьяне, которую била крупная лихорадочная дрожь, накинул на себя рюкзак.
– За твоим потом вернусь. Так, сейчас очень быстро за мной – след в след.
С одной стороны к рюкзаку был пристегнут топорик с лезвием, закрытым кожаным чехлом, с другой – довольно широкая лопата с короткой пластиковой ручкой. Олег выхватил топор и крикнул Татьяне, которая, как только они добрались до островка, встала, обхватив себя руками, трясясь и непрерывно тихо подвывая:
– Не стоять! Бери лопату – рой яму для костра!
Он бросился к сломанному дереву, стал быстро обрубать сучья. Когда он вернулся к Татьяне, она стояла на коленях и медленно, словно в полусне, разгребала лопатой снег. Увидев, что на дне вырытой ямы уже показалась земля, Олег, яростно кромсавший топором кусок сухого ствола, скомандовал:
– Все, нормально. Теперь раздевайся. Быстро. Комбез снимай, ботинки, термобелье – все мокрое.
Через несколько минут Татьяна сидела у костра на рюкзаке Олега, протянув к огню покрасневшие ладони. На ней был одет пуховик мужа, на ногах – шерстяные тренировочные штаны, которые она захватила с собой, что бы дополнительно одевать ночью в случае экстремальных температур. От босых ног, максимально приближенных к огню, исходил легкий пар. Более густой пар валил от просыхающих у огня вещей: ботинок, одетых на воткнутые в снег ветки, куртки и комбинезона, растянутых с помощью лыжных палок. Рядом стояла металлическая фляжка, наполненная коньяком, которую она периодически подносила ко рту все еще трясущимися руками. Над огнем шумел закипающей водой котелок.
Олег вернулся к костру после очередного рейда за дровами, которые приходилось добывать малыми партиями на соседних островках.
– Как нога?
– Сейчас почти не болит, – сказала Татьяна и виновато добавила: – Больно только когда иду. Я думала – пройдет. У меня уже было так тогда, в Хибинах, и в Саянах тоже. В первые дни болело немного, потом проходило. Я не хотела говорить, потому что ты решил бы вернуться, а мы столько лет мечтали здесь пройти, я надеялась – отпустит, как раньше отпускало. А сегодня еще такое ощущение появилось, будто какой-то предмет в коленке посторонний, больнее стало.
– У тебя мениск воспалился, – мрачно сказал Олег. – Почти наверняка операция потребуется. Дело за малым – добраться до того места, где эту операцию сделают.
Он сразу все понял еще в тот момент, когда Татьяна стащила с себя промокшее насквозь термобелье, и взгляду открылось распухшее
