***
Сурайя приходит вовремя — едва звучит дневной азан в мечети неподалёку, она, изображая твердую мужскую походку, на которую я так и не купился, подходит ко мне. Я жду её на той самой оговорённой скамье, пребывая в мыслях, которые, несмотря на все усилия, возвращаются к ней. Финики, тихо ожидающие своей участи, неведомым доселе теплом греют пальцы.
— Мира тебе, Алисейд, — мелодичным голосом говорит Сурайя в тот момент, когда занимает место рядом со мной. — Радует, что ты не опоздал.
Внутри что-то сжимается, когда я ловлю ее взгляд: вокруг кошачьих глаз залегает сетка морщинок, которая возникает в момент улыбки.
Скамья утопает в тени нескольких кипарисов, и мало кто из прохожих обращает на нас внимание. Идеальное место для тихой беседы.
— Приветствую тебя, Сурайя. Надо сказать, я умудрился прийти намного раньше, — нехотя отвожу от неё взгляд, а после без лишних ухищрений и уловок протягиваю плоды. — Это в знак извинения за вчерашнюю прерванную трапезу.
— О, — она вскидывает брови, и я осознаю, насколько непросто понять её мысли, когда практически всё лицо скрыто. — Благодарю тебя… Не стоило утруждаться.
Сурайя, смущаясь, всё же принимает кулёк, невесомо касаясь своими пальцами моих, и я слышу тихий, еле заметный выдох, который моментально поджигает во мне пламя. Неведомый зверь, не имеющий ничего общего с теми шейтанами, которых я знал, самодовольно урчит, шепча, что и я действую на эту девушку непросто.
Она пристально осматривает мою боевую мантию, замечая на белоснежных рукавах засохшие капли крови утренних жертв, но благоразумно и тактично молчит, не задавая лишних вопросов. Я откидываюсь назад и прислоняюсь к каменной стене спиной, позволяя ей продолжать наблюдение, и еле сдерживаю усмешку, когда малахитовые глаза останавливаются на нарукавнике со скрытым клинком и висящем сбоку мече.
— Добыла что-нибудь интересное о Тамире? — наконец небрежно озвучиваю я вопрос, отчего Сурайя легонько вздрагивает, возвращаясь в реальность.
Красивые глаза загораются интересом и желанием поведать мне всё, и это не может не восхищать меня.
— Да, да, — торопливо отвечает она, бережно складывая финики рядом с собой. Жаль… Я хотел бы посмотреть на то, как она размотает часть куфии и примется за еду. — Ночью мне удалось выяснить, что он собирается устраивать пир в западной части богатого района — не знаю, был ли ты там, — в своём дворце. Будут приглашены купцы, знать…
— Ты искала информацию ночью? — против воли вырывается у меня довольно строгим тоном, отчего в глазах моей вестницы, которую я перебил, отражается растерянность.
— Хм… Да?.. — неуверенно отвечает она, не понимая ноток гнева в моем вопросе. — Я часто узнаю ценные новости ночью, потому что во тьме удобнее следить и сливаться со стенами.
Её сбивчивое разъяснение отчасти поясняет факт ношения темной одежды, но я лишь прикрываю глаза, пытаясь отогнать злость из-за образа девчонки, шастающей по ночному Дамаску, возомнившей себя первоклассным шпионом.
— Ночью… следует спать, Сурайя, а не подвергать себя опасности, — выдохнув сквозь сжатые зубы, проговариваю я, на что вижу лишь кардинальное изменение в выражении глаз: оно стало дерзким.
— Когда в следующий раз соберусь выполнять свою работу, я сначала обращусь за советом к тебе, Алисейд, — тихо чеканит она в ответ, скрещивая свой взгляд с моим. — Ты готов выслушать меня до конца?
В девичьем голосе звучит металл, а мне лишь остается сдержать рык в горле, чтобы не отчитать ее, как… как… кого?
— Готов, но всё же я буду тебе признателен, если ты не станешь искать что-либо ночью в рамках этого задания со мной. Пускай это будет дольше, но будет днем. Договорились? — расставляя властные акценты, я оставляю последнее слово за собой — Сурайя первая отводит взгляд, не выдерживая напряжения между нами, и потупляет его в землю.
Я противоречу сам себе, ведь ещё недавно думал над тем, как расправиться с миссией побыстрее, но я не мог позволить ей рисковать просто так.
И не мог объяснить себе, почему.
— Хорошо, я постараюсь, — она облегченно вздыхает, наверняка чувствуя себя нашкодившей маленькой девочкой, и от этой мысли мне вновь становится невообразимо тепло, а проснувшаяся из ниоткуда злость отступает.
Прежде чем продолжить, Сурайя снова поднимает на меня взгляд, пытаясь найти в моем каменном, непоколебимом лице хоть что-то, объясняющее такую реакцию на её слова — я же в это время сканирую глазами прохожих.
Она ничего не находит — увы, я и сам не знаю, что на меня нашло, так что и выражение моего лица нечитаемо, поэтому, ощутив, как взор моей вестницы становится менее цепким и вновь уходит в сторону, я уже спокойнее произношу:
— Продолжай, пожалуйста.
— На пир будет приглашена вся знать, а также люди из известных, обеспеченных сословий Дамаска. Мне удалось выяснить, что Тамир после долгого чревоугодия любит проводить время в окружении танцовщиц — как правило, он отпускает охрану на час или два, — переняв мой тон, Сурайя рассказывает дальше. — Думаю, для тебя это отличная возможность выполнить задание именно в этот момент.
— Да, часа будет более чем достаточно, — я киваю ей, не сводя глаз с окружающей местности. — Я был сегодня в богатом районе. Какой именно дворец принадлежит Тамиру?
— Тот, что с колоннами из мрамора и нефритовыми статуями, почти у самых крепостных стен, — незамедлительно следует ответ, и я едва удерживаюсь от чрезмерной похвалы результатам её наблюдений.
Мысли погружаются в детали, пытаясь выстроить план предстоящей миссии, и я выныриваю из дум лишь тогда, когда Сурайя, выдержав паузу, негромким, но уверенным голосом задает вопрос:
— Думаешь, откуда взять схему расположения комнат и проходов?
— Мне, скорее, важны позиции стражи в момент пиршества, — я морщу на мгновение нос, вновь задумавшись, и возвращаю свой взгляд на Сурайю, случайно сталкиваясь с её.
— Есть один вариант, но он может быть провальным, — медленно начинает она, пряча два зелёных омута, нещадно затягивающих меня каждый раз, под полуопущенными ресницами.
— И?.. — с легким нетерпением спрашиваю я, когда наше молчание вновь затягивается.
— Те самые отдельные торговые лавки, о которых я говорила… У каждой из них стоит по одному стражнику. У кого-то одного может оказаться и схема дворца, и график дежурств солдат внутри, — Сурайя заламывает руки в нервном жесте, но всё же добавляет в конце: — Но их может и не быть. Я не могу настаивать или просить о помощи с прилавками, но…
— Но я мог бы совместить и то, и другое? — сдерживая улыбку, договариваю я за неё, внимательно всматриваясь в ткань куфии, словно собираюсь прожечь в нём дыру.
Нет.
Дело всё-таки не в вечернем полумраке или в непродолжительном, но всё же отсутствии контакта с женщинами. Дело в ней самой — я окончательно признаюсь себе в том, что безумно хочу узнать, какая она под всеми этим слоями одежды. Её личность, как и внешность, манят меня, как заблудшего путника сигнальный огонь вдали.
