«доме». Самые женственные танцуют на свадьбах и праздниках. Мужеподобные же, занимаются попрошайничеством или оказывают сексуальные услуги мужчинам из самых низших каст, маргиналам и бродягам, которым отказывают в этом даже проститутки из самых злощастных трущоб. Все заработанные деньги хиджры отдают Гуру, который решает, как ими распорядиться. Гуру кормит их, одевает, иногда оплачивает операцию по смене пола, хотя в Индии они незаконны, и зачастую все сводится к отрубанию члена ножом для рубки бананового дерева.
Встретить хиджр можно почти во всех крупных городах, на вокзалах и рынках, где они пристают к прохожим, выпрашивая у них денег, или требуя отдать им понравившуюся вещь, грозясь при этом наслать самые страшные проклятия, и лишить мужчин их силы в постели. Хиджр можно встретить и ночью, в злополучных кварталах, где они зазывают подвыпивших мужчин криками: «Испей молока из моей груди», – или: «Жена никогда не сделает для тебя того, на что согласна я», – или вовсе выкрикивают откровенно непристойные призывы взять их в ближайшей подворотне. Тем же кто грубит им, или не дает милостыню, они демонстрируют свой изуродованный член, или то что осталось после кустарной операции.
Попадают в «дом» хиджр с самого раннего детства. Опытные хиджры знают всех местных акушеров и повитух, которые сообщают им, где родился ребенок гермафродит, или с какими-либо другими отклонениями в развитии пола. Хиджры идут в этот дом, и предлагают забрать ребенка, избавив тем самым семью от позора. Некоторых они убеждают в том, что боги специально создали ребенка таким, чтобы он стал хиджрой. Некоторых они запугивают тем, что, если родители не отдадут ребенка, хиджры нашлют на них проклятия, и в их доме никогда больше не будет детей. Иногда хиджры прибегают и к банальному похищению. Бывает предлагают за ребенка деньги. Так или иначе, но хиджры всегда получают того, за кем пришли.
Оказавшись в «доме», ребенок попадает в подчинение и услужение к Гуру. Тех, кого Гуру счел некрасивым, привлекают к грязной домашней работе. Тех, кто ему приглянулся, учат петь и танцевать. Грубых на вид, учат попрошайничать и ублажать мужчин. И именно Гуру обычно становится их первым сексуальным партнером, если же он не способен на это физически, используют различные инструменты, или прибегают к помощи другой хиджры из «дома». Мальчиков без отклонений в развитие пола, самого детства начинают приучать к мысли о необходимости кастрации. Провести операцию насильно нельзя. Отрезанный член считают высшим даром хиджры богам.
Общаются эти дети только с другими хиджрами. В «доме» их живет обычно пятнадцать или двадцать человек. В современной Индии были даже предприняты попытки создать профсоюзы хиджр, но большинство из них предпочли остаться в тени. Иногда взрослые хиджры заводят семьи. Причем находят как мужей, так и жен, но случается это редко, а дети, рождённые от хиджры обречены так же стать хиджрами.
Несмотря на всеобщую ненависть, отношение к хиджрам в Индии нельзя назвать однозначным. Многие считают, что благословление хиджры способно избавить женщину от бесплодия. А если хиджра сядет на пороге дома – счастье ждет всех его обитателей. Да и многие мужчины, хоть никогда и не признаются в этом, хотя бы раз в жизни отведали любовь хиджры, после очередной пьянки с друзьями.
За годы в Индии, мне довелось увидеть много хиджр. Они ходили среди европейских туристов и настойчиво выпрашивали деньги. Для европейцев хиджры были сущим проклятием, от которого невозможно было избавиться. Хиджры преследовали их до тех пор, пока не получат деньги, а если какому бедолаге хватило недальновидности дать им хотя бы десять рупий, тут же к нему сбегались все окрестные хиджры, словно кто-то передал послание по секретному радио, и бедняге приходилось туго. Ему не давали прохода, просили отдать украшения, телефон или часы, ведь почувствовав вкус денег, хиджра словно удав обвивала свою жертву и сдавливала свои кольца все сильнее с каждой минутой. А стоило ему ответить грубо, они тут же поднимали гам, и становились агрессивными. Кричали, плевались, а порой могли даже ударить.
Благодаря такому поведению, в Мумбаи, хиджр даже начали использовать как сборщиков налогов и неоплаченных долгов. И справлялись они с этим лучше, чем все коллекторы, бандиты и полицейские вместе взятые. Единственное, что могло спасти вас от хиджр – это полное игнорирование их существования, если вы конечно не верите в силу их проклятий, иначе будьте готовы к тому, что станете бездетным или фригидным, а дети ваши родятся гермафродитами.
На самом-то деле, узнать что-либо о хиджрах очень сложно. Они никогда не говорят о себе, и не знают английского, так как никто из них и дня не ходил в школу. А любая попытка заговорить с ними, заканчивалась выспрашиванием денег или предложением особых услуг. Лишь немногим чужакам удавалось завоевать их расположение, и пообщаться с Гуру, без разрешения которого, никто из хиджр не скажет и слова о «доме». В Индии, я ни раз пытался разузнать что-то об этой варне, но никаких результатов мои расспросы не принесли, и, наверное, жизнь и мысли этих людей навсегда останутся для меня тайной. А хиджры, так и будут ходить по рынкам и вокзалам, в расшитых камнями сари, да бродить возле неблагополучных кварталов в ожидании одинокого забулдыги.
Глава 4. Господин Бхарата.
Когда я слышу слово «индиец», я сразу представляю одного из своих домовладельцев – господина Анкуша Бхарата. Этот худощавый черноволосый мужчина средних лет, навеки стал для меня воплощением всего индийского народа. Навряд ли вы бы приметили его среди полутора миллиарда других индийцев. Как и большинство мужчин его возраста он носил пышные усы. Гардероб его состоял из десятка однотонных хлопковых рубашек, серых брюк на «подстрел» и сланцев. Водил он мотоцикл индийской сборки, которые миллионами колесили по дорогам страны. Жена его носила цветные сари. Его мать, как и положено индийской вдове облачалась в белое. Дети его носились туда-сюда по двору, с ног до головы перепачканные пылью. И жили они, как и полагается все в одном доме.
Дом этот располагался в крошечной деревушке, под названием Агарвадо, и располагалась она возле поселка Сиолим, что по сути и сам был деревней. Словом, жил господин Бхарата на отшибе мира сего. В деревне был всего один магазин, (хотя называть его так – есть большое преувеличение), один храм, да несколько лавок с овощами и фруктами у обочины. Во дворе дома стоял алтарь, вокруг которого кружилась кошка. Первый этаж его дома предназначался для хозяев. Второй был поделен на две небольшие квартиры и сдавался
