словечек о своих сегодняшних собеседованиях. Ну как парой – рассказала в мельчайших подробностях, не скупясь на выражения… Не умею держать язык за зубами, чего с меня возьмёшь?
– Зато ты не сидишь на месте, что уже хорошо.
Оливер слушал меня на удивление внимательно. Даже странно было видеть такой интерес к моей персоне от лица противоположного пола.
– Я так же думал, куда податься после института. Астрономия много денег не приносит… Если ты не космонавт, конечно. В итоге подрабатывал то тут, то там. Мечусь от лаборантской до лаборантской – без права на амнистию…
– Это и есть жизнь, – рассмеялась я в ответ на его шутку. – Лет восемьдесят от забора и до заката. И всё время думаешь: «Что же не так сделал вначале???»
– А сердце жаждет жизни, которой так никогда и не было… – слова, произнесённые столь эффектно, не могли не порадовать меня, любительницу красивых речей. – Это ещё Джордж Кэрри писал. Кажется, в книжке… «Часовая башня». Да, точно, она.
– Ты читал Кэрри?
– Да. И Стока, и Вильямса. Но давно – в рамках школьной программы. А так я больше от научной литературы фанател. То, что связано с космосом, вообще зачитывал до дыр!
– Расскажи что-нибудь. О космосе.
Я была готова слушать и слушать его. Оливер млел от астрономии – это я заметила ещё на первом свидании. Прямо как Айна от живописи и литературы, в прошлом каждый день рассказывая о новых и волнительных для неё открытиях. Когда люди чем-то увлечены, это придаёт им сил. Вроде мощного источника энергии, подпитывающего тебя на протяжении всей жизни. А у меня – а у меня такого пока не было.
– …Так вот, когда они впервые провели спектральный анализ поверхности Эфлесса, их догадки подтвердились. Углерод – почти чистый. И покрывавший всю планету: от полюса до полюса. Поэтому-то её раньше и не было видно в наши примитивные телескопы. Чёрная – практически не отражает света.
– Как же её нашли? – спросила я, дав понять, что слушаю очень внимательно.
Так и было на самом деле. Почти – просто я украдкой разглядывала Оливера, следя за движениями и стараясь получше узнать его. Ну, или запомнить – тут как посмотреть.
– С помощью инфракрасных камер. Объекты, поглощающие видимый свет и не отражающие его, сильно нагреваются. И излучают тепло. А ведь раньше думали, что планет всего три.
– Да, нас заставили выучить их ещё в школе. Кронос, Агелиос – то бишь наша Земля, Сиятельный Вильям (или как его там?) и Эфлесс. Слава богу, что их не больше. Перевалило бы за восемь – уже бы путалась…
– А что ты любила из школьной программы?
– Честно? Столовую! – посмеялась я и получила одобрительную улыбку в ответ. Секунд через пять-шесть – видимо, Оливер так и не успел дожевать последний кусочек своей пиццы.
В этот самый момент кто-то очень умный включил магнитофон, и в кафе заиграла какая-то незнакомая мне песня. Мне, но, как оказалось, не моему молодому человеку.
– Вот за что я люблю это место, так это за музыку. «Алмазы океана». Кажется, играет «Багровый закат» – моя любимая песня.
Оливер посмотрел на меня, явно ожидая услышать что-то вроде «Да, я их вспомнила», но продолжить разговор подобной фразой я, увы, не могла.
– Ну же… «Багровый закат». Его часто крутят по радио. 20-ые годы – группа «Алмазы океана». Такая, бардовская. Не слышала?
– Нет, увы, – с улыбкой ответила я, прислушавшись к музыке и нисколько не пожалев о том, что раньше её не слышала. «Ретро» – оно и есть «ретро».
– «Ретро», – подтвердил он мою догадку. – Просто люблю мелодии тех лет. А ты что привыкла слушать?..
– О, молодец, что спросил! Рок, рок и ещё раз рок. «Ангелы Кроноса» – наше всё.
– Я слышал о них. Не так давно. Приезжали к нам в город в прошлом месяце. Это у них пропал участник?
Я тяжело вздохнула, вспоминая свой неудачный концертный опыт. Однако желания рассказывать всё в подробностях у меня не было. А то начнётся: сначала «Ангелы», потом волки и убийство, а под конец – постаревшие за секунду горожане. И Оливер собственноручно отнесёт меня в психиатрическую лечебницу…
– Да, и все до сих пор в шоке… Вообще у нас чёрт знает что творится в последнее время. Но знаешь? Если вникать во все проблемы разом – утонешь и не всплывёшь… Лучше не лезть куда не зовут.
– Согласен, – сказал он, как-то отвлечённо всмотревшись в сторону барной стойки. – Когда всё время обращаешь внимание на зло, зло поселяется в сердце. И тогда жизнь превращается в кошмар – вечную борьбу с прошлым.
– Э, да, ты прав… – сказала я и улыбнулась, чтобы отвлечь парня от раздумий.
Оказывается, не я одна впадаю в них время от времени!
Кстати о времени: судя по часам, на дворе уже стояло пять вечера! А значит, совсем скоро надо будет возвращаться домой – родители каждый год слишком щепетильно относятся к такому понятию, как «полярная ночь». А по мне, так убийцы чаще выслеживают свои жертвы в светлое время суток. Как говорится, когда не ждёшь внезапного удара в спину!
– Оливер, уже пять? Мне пора – скоро рабочий день закончится, а я хотела посетить ещё одно местечко.
– Работа? – немного удручённо спросил он.
– Ага… Но ты не скучай – встретимся уже послезавтра. А сегодня мне всё понравилось, – я встала из-за стола, чуть наклонилась к своему кавалеру и поцеловала его в щёку.
Первый раз, кстати – подумала, что уже пора вводить в программу наших встреч тактильные ощущения.
– И мне, – едва заметно улыбнулся он, готовясь расплачиваться за обед. – Я тебе позвоню сегодня, хорошо? Спрошу, как добралась, может…
– Да, отличная идея.
Оливер вытащил из куртки кошелёк, с минуту покопался в содержимом, то закрывая застёжку, то раскрывая вновь, и наконец достал из него несколько банкнот. Странная процедура – надо будет ему новый подарить летом, а то этот, кажется, уже на последнем издыхании… Я мельком взглянула на сумму, которую он оставил у кассы (какое-то дорогое кафе для такого района), попрощалась настолько нежно, насколько мне позволяла моя природа, и вышла на улицу. Снова!
Только следуя к намеченному пункту в автобусе, до меня всё-таки дошло, что свидание удалось. А что ещё мне нужно? Хороший и добрый парень, без замашек и бзиков. Ещё бы с Айной помириться – и вообще можно считать, что в жизни началась белая полоса. Тьфу-тьфу-тьфу: чтоб не сглазить.
Может, мне и дальше повезёт, а? Ну не может же всё быть так плохо, как
