переводит взгляд с Титуса на грузовик.
— Просто убейте уже этого ублюдка и возьмите мясо, — бормочет Кадмус рядом со мной, которому уже наскучил этот обмен репликами. Я предполагаю, что именно по этой причине Титус выскочил первым.
— Мы путешествовали несколько дней. Мы надеялись разделить ваш лагерь.
— Я ни с кем ничем не делюсь. А теперь убирайся отсюда.
Когда Титус опускает руки, мужчина выхватывает из-за спины клинок и выставляет его перед собой.
— Я не хочу неприятностей. Просто уходите, и никто не пострадает.
— Черт возьми, Титус. Кадмус шатается рядом со мной, и я хватаю его за руку, чтобы остановить. Его взгляд падает на мою руку на его коже, возможно, это первый контакт, который я установила с ним за неделю, и он откидывается на спинку стула.
— Нож не идет ни в какое сравнение с пистолетом, и вам не мешало бы защитить свой лагерь чем-нибудь, что не требует близкого расположения, чтобы убивать. Я рад оставить вам один. И несколько пуль тоже. Титус кивает на то, что выглядит как безголовый олень, нанизанный на вертел над огнем.
— В обмен на немного мяса для меня и моих друзей.
— Какие друзья?
Со вздохом я подталкиваю Кадмуса локтем рядом со мной, заставляя его вылезти из грузовика, и вылезаю вслед за ним. Выйдя, я хватаю фляги с крючка над задним окном и привязываю их к своему телу.
Глаза мужчины задерживаются на мне дольше, чем на двух других, и, хотя я, возможно, когда-то боялась этого взгляда, стоя между двумя Альфами, я набираюсь смелости выдерживать его взгляд, пока он не отвернется.
Он фыркает, пряча нож за спину, и скрещивает руки, кивая в мою сторону.
— Мясо для женщины.
Кадмус фыркает от смеха, и прежде чем Титус или я можем остановить его, он бросается вперед и сжимает горло мужчины так сильно, что глаза незнакомца широко распахиваются.
— Мясо за возможность прикрепить голову к позвоночнику, — говорит он сквозь стиснутые зубы.
— Подожди… просто подожди… Лицо мужчины краснеет, вены вздуваются на лбу, предупреждая, что Кадмус действительно планирует отделить его голову от тела.
— Папа? Мягкий голос привлекает мое внимание к маленькой девочке, возможно, тринадцати лет, выходящей из палатки позади него. Ее запачканное и рваное платье не в состоянии скрыть выпуклость живота под ним.
— Убирайся… обратно в палатку … Девочка Тесса, — хрипит он.
Отталкивая мужчину, Кадмус отпускает его, и пожилой мужчина падает на землю.
— Папа! Когда она бросается вперед и падает рядом с ним, я замечаю еще одну маленькую девочку, выглядывающую из палатки. Эта всего лишь малышка.
Мои глаза перебегают с девочек на мужчину, который лежит на боку, тяжело дыша, в то время как его дочь сжимает его плечо.
— Ребенок твой?
Мужчина хмурится, потирает красную полоску на горле и кашляет.
— Нет, это не мое. Какой-то… маленький ублюдок, который сбежал. Оставил ее одну.
Опустив голову, девушка ерзает рядом с ним, как будто ей вдруг стало неудобно.
— Отлично. Ты победил. Давай посмотрим пистолет, — говорит мужчина, переворачиваясь, чтобы подняться на ноги.
— Я полагаю, он мог бы пригодиться сегодня вечером.
Титус направляется к задней части грузовика и возвращается с одним из многих пистолетов, которые мы отобрали у павших и изуродованных солдат в Калико. Брэндон замедляет шаг и останавливается рядом со мной.
Последние несколько недель он был гораздо менее энергичным компаньоном по сравнению с накачанными тестостероном Альфами, почти братским. Совсем не похож на офицеров Легиона, которых я знала до него. После Калико мы предоставили ему возможность вернуться домой в Солен, но он предпочел остаться с нами. Найти повстанцев и узнать, что случилось с его братом за этими дверями.
Должна признать, было приятно, что он был рядом.
— Ты получишь патроны, когда мы уйдем. Титус протягивает ему то, что должно быть пустым пистолетом, и мужчина поднимает его к Кадмусу, глядя в оптический прицел.
Кадмус даже не вздрагивает в тот момент, когда нажимает на спусковой крючок, и ничего не происходит.
Мужчина вздыхает, снова опуская пистолет, и его пристальный взгляд скользит по всем нам четверым, прежде чем снова остановиться на мне.
— У вас там неплохая свита, юная леди. Должно быть, это кто-то важный. Закатывая глаза, он машет нам, неохотно опуская плечи.
— Пошли. Давай раздобудем тебе что-нибудь поесть.
Девушка отказывается смотреть в глаза, когда мы проходим мимо нее по пути к костру. Пока мы усаживаемся в грязь, Титус помогает мужчине снять оленя с огня и водрузить его на уже вбитые в землю столбы.
— Мы ищем группу, которая называет себя «Черепа». Когда-нибудь слышали о них? Спрашиваю я, наблюдая, как они вдвоем срезают мясо с обугленной туши.
Мужчина делает паузу на середине ломтика, и я замечаю, как по его лицу пробегает тень хмурости, прежде чем он возвращается к разделке.
— Нет.
— Но папа…
— Кажется, я сказал тебе убираться обратно в палатку! — прерывает он, и я поворачиваюсь, чтобы обнаружить, что она смотрит на меня, прежде чем она отводит свой взгляд от моего.
— Я принесу тебе немного еды.
— Да, папочка.
Я украдкой бросаю взгляд на Кадмуса рядом со мной, потирающего руки, и когда мы встречаемся взглядом, я знаю, о чем он думает. Возможно, пытка этого человека заставит его заговорить, но нет никакой гарантии, что он скажет нам правду о том, где их найти, и к тому времени, как мы раскроем его ложь, его может уже давно не быть.
— Эти мятежники… с ними кто-то есть. Наш друг.
— Ничего об этом не знаю. Мы здесь держимся особняком. Просто попробуем выживать день за днем.
Титус раскладывает мясо на небольшом квадрате шкуры и, пересекая лагерь, кладет его мне на колени.
Я ловлю понимающее выражение на его лице, которое отзывается крошечным проблеском надежды, расцветающим в моей груди. На данный момент я оставляю свои вопросы и откусываю кусочек мяса, который практически тает у меня на языке. Такое пикантное и восхитительное, что пробуждает давно забытые воспоминания о том, когда я в последний раз елd оленину.
— Напоминает мне о муле-олене, которого готовила моя мать. Где вы на это охотились?
— Немного леса по дороге туда. Он кивает головой в сторону протоптанной тропинки через растительность позади него, которая исчезает за холмом.
— Первый олень, которого я увидел здесь за последнее время. Жили за счет койотов, птиц, кроликов.
— Как вы охотитесь без ружья? Я не настолько глупа, чтобы думать, что он охотился на койота голыми руками и с клинком.
Отведя от меня пристальный взгляд, он пережевывает пищу и слизывает жир с пальцев.
— Расставляет силки.
— Ты, должно быть, живешь здесь один, как король. Я обвожу взглядом лагерь, где на веревке свисают плетеные циновки, а в ящике рядом с маленькой палаткой стоят банки с чем-то похожим на фрукты.
Предметы, на которые,
