сейчас. Устье было свободным городом рядом с пределами Зарождающегося мира, последний уцелевший участок земель Нихуша. Туда переселились морские рейдеры, после войны город практически опустел, но теперь снова превратился в процветающий порт. Идеальное место, где мог прятаться толкователь.
– Они прибыли сюда из Устья на лодке?
– На кашалоте. – Санья пожала худыми плечами: – Прежде я никогда не видела этих животных вблизи.
– Ха. Значит, толкователь Менлас был могущественным волшебником, – сказал Каи.
– Полагаю, он так думал, – сухо заметила Санья.
Каи энергично почесал голову.
– Вы двое, ждите здесь, – сказал он. – Я обыщу тела. Зиде, я принесу тебе одежду.
Когда он собрался уходить, Зиде сказала:
– Каи, тебе следует проверить свое сердце: есть ли там жемчужина.
После коротких колебаний он покачал головой:
– Ее там нет, Зиде.
– Докажи мне, Каи, – продолжала настаивать она, когда он собрался уйти. – Докажи это.
Глава 2
В результате того, что он выпил жизнь из моряков, никто из них, умирая, не испачкал одежды. Каи обыскал всех пятерых, взял кое-что из их костюмов для Зиде, а затем разложил оружие и другие предметы, которые они принесли с собой, чтобы изучить их более внимательно. Еды он не нашел, но они взяли много инструментов своего ремесла. Каи не требовалось есть часто, но Зиде становилась чересчур раздражительной, когда испытывала голод, да и Санья выглядела так, будто давно ничего не ела.
На новом теле Каи было мало одежды, а юбку покрывала грязь. Вместо нее он надел облегающие рейтузы толкователя Менласа, а также добротную тунику с длинными рукавами, доходившую ему до колен, которую стянул кожаным матросским ремнем. Слишком длинные рукава пришлось закатать, но в остальном он чувствовал себя в новой одежде удобно. Каи взял плетеный шелковый шнур, вероятно игравший важную роль в семье или культуре Менласа, и с его помощью подвязал волосы, так и норовившие упасть на лицо.
Затем он собрал все полезное и красивое из груды вещей и засунул в пустую сумку, которую принесла с собой женщина, явно рассчитывая на добычу. Теперь ему следовало все забрать и вернуться к Зиде и Санье, однако он остался стоять на месте, внимательно осматривая свое тело.
«Зиде ошиблась, – подумал он. – В моем сердце нет жемчужины. Даже проверять не стоит».
К тому же им нужно было спешить. Столь тщательно сконструированная гробница наверняка имела встроенную систему тревоги, и кто-то обязательно узнает, что они освободились.
И все же он подошел к стеклянному ящику, при помощи маленького щупальца силы сломал замок, и наружу с шипением вырвался грязный воздух.
Странно и не слишком приятно смотреть на себя мертвого. Он не родился в этом теле, но провел в нем очень много времени: находился так давно, что почти забыл, что когда-то оно было чьим-то, чем-то другим. Как и Зиде, Каи не узнал одеяния, надетого на его старое тело, – простая темная куртка под грубой прозрачной тканью савана. Его похоронили без драгоценностей, без вещей, которые обязательно должны сопровождать в могилу аристократа-арайка.
Каи взял нож, которым ударил его Тэрроу, разрезал саван и куртку, а потом кожу на груди вместе с гниющей под ней плотью.
И там, в центре сердца своего прежнего тела, нашел серебристо-белую жемчужину.
* * *
Когда Каи вернулся, Санья рассказывала Зиде про Менласа и о том, что произошло в гробнице.
– Он сказал, что намерен поработить великого демона, сделать из него духа-хранителя.
– Да, так думают все идиоты, – ответила ей Зиде.
– Я принес одежду. – Каи бросил часть Зиде, а остальное – Санье. – Выбирайте, что вам понравится.
Зиде недовольно подергала край своей туники:
– Я не знаю, как снять эту штуку. Кажется, меня в нее зашили.
Санья шагнула к ней, собираясь помочь, но Каи просто протянул нож, Зиде посмотрела на него и принялась методично резать одежду на своем теле. Ей явно требовалось что-нибудь уничтожить, чтобы хоть немного вернуть себе самообладание.
– Зиде, ты была права, – сказал Каи, не спускавший с нее глаз.
Она рассеянно продолжала кромсать тунику спереди.
– Так обычно бывает всегда. О чем идет речь в данном случае?
– Я проверил. Жемчужина там, – ответил Каи.
Он ожидал, что она ответит что-то вроде: «Я знала, что она там, я тебе говорила». Однако Зиде застыла и с тревогой на него посмотрела:
– Я думала… думала, ты придешь и скажешь, что я ошиблась. – Она поджала губы, сдерживая эмоции, и снова принялась разрезать ножом тунику. – Я хотела бы ошибиться.
Каи уткнулся взглядом в пол, не желая видеть выражения ее лица, в особенности если оно было сочувственным. Санья надела штаны матроса под рубашку, которую он дал ей раньше.
– Как можно носить что-нибудь в сердце и не умереть? – спросила она, с опаской и смущением глядя на них.
Каи вздохнул. Он чувствовал себя идиотом – и к тому же идиотом, которого предали. В его памяти пронеслось воспоминание об останках того, кто занимал его прежнее тело, и образ красивого Тэрроу.
– Хороший вопрос. А вот другой, еще лучше: «Как я мог иметь жемчужину в своем сердце и не знать об этом?»
– У меня есть жемчужина, – сказала Зиде Санье. Туника наконец оказалась сброшена на пол, и Зиде откинула ее ногой далеко в сторону, как ядовитую змею. – От Каи, для защиты. Он дал ее мне, и я ее проглотила.
– Одевайся, иначе замерзнешь, – сказал ей Каи.
Он вытащил из груды еще одну пару штанов, тунику, красную куртку Менласа – и протянул Зиде.
– Кто положил туда жемчужину? – спросила Санья.
Она закатала штанины и теперь стала больше походить на ребенка, которым и была.
Зиде методично одевалась.
– Тот, кого мы считали другом, – жестко ответила она.
* * *
В верхней части винтовой каменной лестницы свет отсутствовал, поэтому Каи призвал бесенка размером со стрекозу, и далее они последовали за его мерцающим сиянием. Чем выше они поднимались, тем сильнее чувствовался свежий соленый ветер. За спиной у Каи Зиде допрашивала Санью.
– Когда мы прибыли сюда, стояла ночь, но они ждали до утра, – проворчала Санья. – Наверно, думали, что так будет безопаснее.
– А как сюда попал Менлас? – спросила Зиде. – Он использовал какой-то ключ?
– Если и так, я не видела. – Санья резко втянула в себя воздух. Она вела себя то как опытная уличная крыса, то как многое переживший ребенок. Ее голос дрогнул: – Они били… его.
Каи остановился и посмотрел на нее. Метавшийся белый свет бесенка сделал ее лицо бледным, но понять его выражение было невозможно.
– Как его звали?
Она прикусила губу:
– Я так и не узнала. Наверное, они давали нам маковую настойку. Меня вырвало, и они рассердились, потому что меня тошнило снова и снова. Они продолжали пытаться унести его, думаю, он сопротивлялся. У нас не было возможности поговорить друг с другом.
Каи снова стал подниматься вверх. Теперь, когда воспоминания тела потускнели, он никогда ничего не узнает о его прежнем обитателе. Впрочем, сейчас его гнев должны были
