какие красавицы у них. Выбирай. Или из боярского рода? Тоже отказа не будет породниться с тобой, частичку славы пращуров твоих в свой род забрать. Или давай к бодричам обратимся, лютичам. У их вождей девы подрастают. Или у нурманов возьмём. Тот же Эрик Рыжий, дочь у него есть, говорят красавица каких поискать. Да и сам конунг, я знаю, не против бы был. Даже мне намекал про тебя, после вашего похода к Сицилии. Чего молчишь, гридень? Нечего сказать? Всё по любви хочешь? А если не встретишь такую, что делать будешь? Жаль у меня ни сестры юной нет, ни дочери такой же. А то оженил бы тебя и спрашивать не стал. Своим княжьим повелением.
-Это хорошо княже, что у тебя сестры с дщерью нет. - Тихо проговорил я. Но он услышал.
-Поговори мне ещё! Ишь ты, взяли волю князю своему перечить. Значит так, Олечич Воиславович, срок тебе месяц. Сам не найдёшь, я найду. - Такова воля была князя моего. Да только не пришлось мне деву себе искать. На исходе месяца, данного мне князем, Рёрик напал. И всё, не стало князя моего. А самому мне бежать пришлось из Новагорода. Так как конунг Рёрик не забыл бы отказа моего, стать его гриднем.
И вот здесь, в лесной глуши встретил я деву. Странное чувство испытывал я глядя на неё. Глаза её синие как воды озера Нево или как само небо. И сладкое, до селе незнакомое чувство рождалось в моей груди. Неужели Леля, богиня юности, красоты и покровительница влюблённых, обратила на меня свой взор, улыбнулась и дала испить сладостного нектара из её чаши. Или это всего лишь морок и ничего такого нет? Слишком мало времени прошло. Хотя многие мужи не задаются такими вопросами, берут сразу то, что, как они считают, принадлежит им по праву. Что стоит мне взять её сейчас? Ничего. Разве сможет она противостоять мне? Нет. У неё даже малейшего шанса нет. Да только я откуда-то знал, что нельзя так с этой девой. Нельзя, чтобы её синие глаза наполнились страданием, болью и горем. Нет, они были рождены для другого, для счастья, для радости, для улыбки и счастливого смеха. Всё это пронеслось в моей голове, как ветер над морскими волнами. И в конце концов, месяц данным мне князем, ещё не закончился. Пусть даже самого князя моего уже и в живых нет. Но это не отменяло его волю. Ибо понял я, что впервые дрогнуло моё холодное сердце. Что зажглась в нём маленькая искорка. Но я ещё не знал, запылает ли от неё вся моя душа...
Платье на ней было бедное. Из небелёного холста, но чистое и аккуратно заштопанное. Из под подола только мелькали её голые ступни. Так мы с ней и вышли к печищу, я рассказывал, а она слушала, охала и то верила, то не верила в мои сказки.
Основное печище состояло из шести домов с хозяйственными пристройками. Все располагались рядом друг с другом. Сразу видно родичи одного рода там живут. И один дом стоял на особицу, на берегу реки. Дом был небольшой, но аккуратный и красивый, с резными наличниками. Правда, подойдя поближе увидел, что нуждается сей теремок в уходе. Крылечко бы подправить, крышу бы не плохо тёсом перекрыть. Может и ещё что. Тут же был небольшой огород. Какая-то сараюшка, которая так же нуждалась в в уходе и небольшая банька. Вот к этому дому мы и подошли.
- Это и есть твой дом, Жданка?
- Да. Батюшка его срубил, когда они с матушкой пришли сюда. А я и Олесь уже потом родились здесь.
- Сразу видно, тато твой хорошим мастером был. Жданка, можно я коня распрягу? Пусть походит, отдохнёт от воинской сбруи.
- Конечно. А я сейчас воды принесу. - Дева убежала в дом, только пятки голые сверкнули. Я стал распрягать коня. Вот она вышла, неся в руках деревянный ковшик с чистой водой. Закончив с Вороном, хлопнул его по крупу.
- Свободен.
Взял ковш из её рук. Напился от души, всё выпил до капли. Ковшик перевернул, показывая хозяйке, что пуст он. Жданка улыбнулась, принимая его назад.
- Олечич Воиславович, давай я тряпицу сниму, рану промою и новую накладу?
- Давай. - Я присел на деревянную чурку. Она стала аккуратно разматывать мне её. Тряпка прилипла к ране. Пришлось ей отдирать её. Я сидел спокойно. Она стояла передо мной, очень близко. Я чувствовал аромат леса и луговых трав, что исходили от неё. Её тонкий стан был перед моими глазами. Я даже сглотнул, так хотелось прижаться к ней лицом и поцеловать её. Но ничего подобного я не сделал. Успокойся, Олечич. Что кровь в тебе взыграла? Давно женщины не было у тебя? Умерь плоть свою, не гоже сироту обижать, что доверчиво смотрела тебе в глаза, улыбалась, слушая тебя.
- Не больно? - Спросила она, тревожно заглядывая мне в глаза.
- Нет. - Ответил ей усмехнувшись. - Разве это боль? Это всего лишь укус комара. - Помолчав спросил. - Может на постой пустишь? Я отблагодарю. Отдохнуть бы мне нужно, да в баньке попарится.
- Оставайся, Олечич Воиславович. А благодарить не надо. Мой тато всегда говорил: "Гость в дом, удача в дом". Скажи, Олечич, а где ты так поранился? - Жданка убирая грязную тряпицу, сорвала коросту мне и кровь опять побежала, но уже не так, как по началу, ещё в Новагороде. Я сразу вспомнил бой на княжьем подворье. Лязг мечей, крики ярости и боли...
- То поранили меня, в Новагороде. Сеча была с конунгом Рёриком. Напал он со своей дружиной на князя моего. - Жданка перевязывая меня чистой тряпицей, замерла.
- И что?
- Одержал он верх над нами. Князь мой Вадим Хоробрый погиб. Часть дружины тоже легла. Оставшиеся, после смерти князя перешли к Рёрику.
- А ты?
- А я отказался. Хоть он и звал меня. Вот по этому я и здесь. искал место, где могу переждать. И решить куда идти.
- А куда ты хочешь идти?
- Пока не знаю, Жданка. Можно к привислинским полянам, к Пясту. Или к уграм. Их дьюлу я знаю. А можно к бодричам или лютичам. Хорошие мечники всем нужны. На свете, Жданка, тысячи дорог, выбирай любую, если ты свободен. А я сейчас свободен. Ни с кем ни какой клятвой я не связан. Дома у меня уже нет.
