даст этим планам воплотиться.
Вот и хорошо. Она, конечно, потом будет ворчать, но я не хочу, чтобы Марату рассказывали, что мы сидели в ресторане и клеили мужиков.
«Скучаю по моей принцессе».
Эсэмэска от Марата. И следом еще одна:
«Мысли о тебе не дают работать».
Марат улетел на три недели в самом начале их отношений. Как раз тогда, когда они уже решили, что будут вместе, но ничего плотского между ними еще не было. Кроме тысячи горячих сообщений. Оба ждали дня, когда он вернется из Лондона в Сен-Карно.
«Сказать, что мне снилось?»
Ирэн погрузилась в переписку с Маратом, но кажется, ни Даша, ни Килиан не были против. Уже через полчаса они вместе подхихикивали над ее счастливо-глуповатым выражением лица.
– Ирэн, прости, ты выглядишь как блаженная влюбленная.
– Не смейся надо мной. Вдруг через несколько дней и сама станешь такой же, – ответила Ирэн, кинув веселый взгляд на Килиана.
– О, кстати, Килиан! Как тебе твои пациенты? У меня все было ничего, но последние два – просто ужас. Вчерашняя пациентка уверяла, что знает об убийстве некой женщины, а сегодня первое, что заявил мне этот мужчина, перед тем как… ну ты понял… – это то, что его хотят убить!
– Ничего себе набор! Нет, у меня в основном бабушки с расстройством сна и пищеварения. Ван Синь получила самых крутых клиентов. У нее там большая психиатрия, полный набор. Она, естественно, ничего не говорит, но медсестра кое-что слышала.
– Ван Синь своего не упустит. Она нас всех сожрет за возможность первой опубликовать статью с результатами.
– Ирэн, ты не боишься, что тебя обвинят в халатности? – спросил Килиан. – Мадам Бий ни за что не признает, что это была ее вина, ей нужен козел отпущения.
– Не думаю. Она сказала, что я нужна науке.
***
– Это что было? – спросила Ирэн подругу, когда они возвращались домой. – Он же мальчишка, ему и двадцати пяти нет, а ты флиртовала с ним по полной программе.
– Это просто, чтобы не терять навык. Конечно мальчишка. Зачем он мне? Просто он такой милый, так трогательно запал на меня.
– Ну-ну!
– Да правда! Я даже номер свой не дала, хотя он просил. У меня тут наклевывается рыбка покрупнее. Мне нужно замуж выйти, ты же знаешь.
– Почему «нужно»?
– Ой, перестань, пожалуйста. Тебе сколько? Двадцать девять? Ты еще малышка, у тебя все впереди. К тому же у тебя есть и образование и карьера. А мне уже тридцать девять. И у меня ничего. Ни образования, ни мозгов.
– Ну, с последним я не согласна. А образование можно и получить. Необязательно пять лет учиться в вузе. Но ты можешь выбрать, чем хочешь заняться, и найти какие-то курсы. Быстро получить нужные знания, быстро что-то начать. Не будешь ни от кого зависеть.
– И кем я стану? Тарологом? Фитнес-тренером? Ой, нет! Придумала: консультантом по финансовому благополучию. Буду учить людей денежному мышлению.
– Ага! А заодно осознанным тета-практиком и ведическим гастроэнтерологом-регрессологом! Нет, ну серьезно. Найди что-нибудь! Это всяко лучше, чем спать с каким-то толстым лысым придурком без любви.
– Думаешь, я только на такого могу рассчитывать?
– Нет! Нет-нет-нет. Я не это хотела сказать. Прости, пожалуйста.
– Если ты остановишься, прощу.
– Молчу-молчу. Все. – И вдогонку, скороговоркой добавила: – Но просто ты мыслишь так, будто застряла в прошлом веке. Женщина многого может добиться сама.
– Ты знаешь, сколько я буду зарабатывать на «феррари»? Лет сто. Стану угрюмой тяжеловесной теткой. Серьезной и несексуальной, с вечным пучком на голове. У меня будет постоянная мигрень, я буду уставать как лошадь, и у меня годами не будет секса. Начнет дергаться глаз, и я стану чудовищем с огромными синяками под глазами. И все ради чего? Чтобы самой себе купить «феррари»? Да я тебя умоляю! Лучше месяц потратить на то, чтобы найти подходящего мужа и получить его на первый же день рождения.
– Ничто не мешает тебе и замуж выйти, и заняться чем-то. Красота – скоропортящийся продукт.
Глава 8
– Ну что там? Есть информация?
Николя звонил судмедэксперту по пути в жандармерию.
– Да! Нашу жертву звали Жизель Кюри. Ее убили. Притом, ее – специально, а вторую, видимо, случайно. Непосредственно на поверхность ванной был предварительно нанесен яд, притом такая значительная доза, что простое принятие душа привело бы к летальному исходу. Даже через стопы произошло бы всасывание, и максимум через десять минут жертва бы умерла. А учитывая, что она в нее легла, поверхность соприкосновения было просто огромной: и живот, и спина, и подмышечные впадины. Так что смерть наступила буквально за пару минут.
– А вторая?
– Вторая женщина успела вызвать «Скорую», героически пыталась ее спасти и видимо из-за большого веса первой жертвы не смогла даже вытащить ее из ванны. Но пока возилась, пробыла в воде слишком долго.
– Да уж. Очень изобретательный способ. А что за яд?
Судмедэксперт кашлянул.
– Э-э-э… откровенно говоря, неясно.
– Неясно?
– Да, мне нужно больше времени. Очень похоже на батрахотоксин8, но… синтетический. Честно говоря, я такого давно не видел.
– Наш убийца убил две жертвы искусственно созданным нейротоксином?
– Ну… пока получается так, да.
– Какой-то химик? Кто может обладать такими компетенциями?
– Химик, биолог. Какой-то шустрый малый с глубокими познаниями в физиологии центральной нервной системы.
– Насколько глубокими?
– Выдающимися.
Николя Фонтен был в дурном настроении. Убийца, создающий новые яды и применяющий их таким нетривиальным способом, – это плохое начало. На его памяти были отравления еды, напитков, даже глазных капель жены, но намазать ванну чем-то токсичным – это говорит о хитром и, возможно, безумном противнике.
Он уже подъезжал к участку, когда увидел огромный, во весь рост, рекламный плакат на автобусной остановке. XVII конференция психического здоровья.
«Прекрасно! Одного психа нам мало, будет целый слет», – в том, что половина мозгоправов имеют свой собственный диагноз, Николя не сомневался.
– Люк, рассказывай все, что удалось узнать, и, пожалуйста, начни с хороших новостей.
– Наша первая жертва, как вы и думали, страдала болезнью Альцгеймера. Она уже приезжала в клинику на целые недели, но все же иногда возвращалась домой. Хотела как можно дольше прожить в родных стенах. Но, к сожалению, болезнь быстро прогрессировала, и уже скоро ее следовало поместить в клинику на постоянной основе для более тщательного ухода. Детей у нее нет, замужем не была.
– Что говорит нотариус?
– Это очень интересно. По завещанию ее дом и все ее имущество должно отойти в фонд борьбы с болезнью Альцгеймера. Она написала завещание сразу же, как узнала о своем диагнозе. Головной офис фонда находится в Париже.
– А здесь у них есть отделение?
– Нет, капитан. Только там. Огромная клиника, при ней фонд. Как мне сообщили, для них это обычная практика. Так поступают многие пациенты.
– Так, ладно. Что говорят соседи? Были враги? Или, может, внебрачные дети? Может, обидела чью-то собачку?
– Ничего такого, капитан. Ни соседи в доме, ни персонал в клинике ничего интересного не сообщили. Достойная
