– Теряешь скорость. Где энергия? Еще!
Контролировать себя больше не осталось возможности. И, сорвавшись с пируэта, я бросилась к мусорному ведру у входа, чтобы опорожнить желудок. Буквально повисла на нем, сидя рядом на коленях. И тогда мне стало по-настоящему страшно. Кифер совершенно точно понимал, что делает. Подначивал всеми способами, заставляя держаться до последнего момента. Чтобы унизить.
Услышав его шаги за спиной, я прикрыла рот тыльной стороной ладони, хотя, вообще-то, думать в такой момент о вежливости было глупо. Поддернув брюки, он присел рядом, и я медленно перевела взгляд, уперевшись в презрительно искривившиеся губы.
– И вот это я видел в исполнении некогда без пяти минут примы? Я еще думал, что тебя засунули в кордебалет из соображений этики, а не техники. Много интересных случаев я видел, но такой откат – впервые.
С этими словами он поднялся и, стуча каблуками, ушел. А я механически опустила взгляд в мусорную корзину, заметила остатки своего завтрака и вздрогнула. Внезапно в действиях Поля мне померещился совсем иной смысл.
4
41 – 01.2018
Я влюбилась в Поля Кифера бездумно, бесповоротно и молниеносно. И так, что это увидели буквально все.
Вот я стояла на сцене одна под светом софитов, едва закончив адажио, как вдруг музыка смолкла, и вместе со стуком каблуков мужских туфель в мою жизнь вошел он. Директор нашего театра вроде бы хвалил меня, но я ничего этого не видела и не слышала.
Балет – вид искусства, где красота приравнена к абсолюту. Мы помешаны на ней, начиная с балетных школ, где девочек отбирают по строго определенным параметрам, в числе которых не только танец и предрасположенность к нему. Еще рост, вес, длина шеи, форма лица… Через какое-то время эти параметры завладевают сознанием настолько, что ты начинаешь оценивать окружающих тебя людей именно по таким критериям.
Так вот, я с уверенностью говорю, что вслед за директором театра на сцену ступил самый красивый мужчина из всех, кого я видела. Это было прямое попадание, один прицельный выстрел. Если бы я встретила другого черноволосого черноглазого смуглого мужчину с аккуратной бородой, я бы, пожалуй, без запинки ответила, что он не в моем вкусе. Потому что, вообще-то, таких множество. И ни один из них не производил на меня впечатления. До Поля Кифера я вообще не понимала, кто в моем вкусе. И, если честно, спустя два с половиной года он все еще оставался единственным мужчиной, сумевшим меня взволновать.
Мы стояли с ним на сцене, сцепившись взглядами, и… что-то происходило. Я не понимала, что это такое. Для этого мне не хватало опыта, но не могла не чувствовать. И не мечтать, чтобы все остальные исчезли, и я смогла с ним заговорить не как того требовали условности. А с той искренностью, к которой располагала сцена и свет прожекторов, очерчивавший две наши фигуры.
Кто ты? И кем станешь для меня?
Словно почувствовав что-то неладное, директор театра, Максим Андреевич Беспалов, обернулся к своему спутнику, но, не найдя на лице Кифера восторга, ответного моему, немного успокоился. И я тоже попыталась взять себя в руки и поблагодарить мужчину за теплые слова в адрес моего танца. Но взгляд так и соскальзывал на незнакомца.
– Дияра Огнева, наша маленькая звездочка, – представил меня тем временем Беспалов. Я выдавила улыбку. – Поль Кифер, ваш новый хореограф. В этом сезоне он будет ставить «Эсмеральду». И если этот человек не отдаст тебе главную партию – можешь смело мне на него жаловаться, – пошутил Максим Адреевич, хотя шутка была ужасная. И вообще выставляла меня не с лучшей стороны. Будто мне лет пятнадцать, а то и меньше. Или будто у нас есть какие-то взаимоотношения… Я перевела взгляд на Кифера, пытаясь понять, какое впечатление произвели на него слова директора театра. Но его бесстрастный вид не пропускал настоящего отношения.
– Очень приятно познакомиться, – постаралась я улыбнуться как можно более непринужденно.
Мысленно взмолилась: скажи хоть что-то. Я хочу узнать, какой у тебя голос. Однако Кифер просто кивнул, из-за чего я задумалась, понимает ли он вообще русский язык. Впрочем, он тоже изучал меня. Я это чувствовала на уровне интуиции. Той самой, женской, о которой я до этого дня еще не подозревала.
К восемнадцати годам во мне успел сформироваться забавный раскол. Я родилась и выросла в Казани, до тринадцати лет, несмотря на принадлежность к последователям Терпсихоры, воспитывалась в мусульманских реалиях. А потом переехала в Петербург, где нравы были совсем иными, сексуальные метафоры звучали сплошь и рядом, а балетмейстер и другие мужчины иной раз заходили в женскую раздевалку, как к себе домой. И в моем теле, все еще принадлежавшем девочке, уже росла и крепла женщина. Но до встречи с Полем Кифером она как будто спала.
– Ну, продолжайте, – сухо улыбнулся Беспалов, подозрительно глянув на меня, вновь прилипшую взглядом к Киферу.
Я кивнула, поблагодарила его еще раз и попыталась сосредоточиться на продолжении репетиции. Но я знала, что он остался где-то за кулисами. Его взгляд жег меня. Огонь, закованный в броню его ледяного самообладания.
И я им загорелась. Думала ли я, что в итоге сгорю?
5
45 – 07.2020
Я наклонилась к крану, прополоскала рот и с чувством сплюнула. Несколько раз. Казалось, таким образом я пыталась исторгнуть из себя остатки унизительного просмотра и воспоминаний о Поле Кифере. Чтоб ему в Петербург вернуться и смыться дождем в Финский залив. Москва – моя! Ну почему было не оставить меня тут в покое, в кордебалете, с моими кровными сорока тысячами зарплаты?! Серьезно, у меня ведь ничего кроме этого не осталось. Неужто так необходимо растоптать последнее?
– Что это вообще было?! С чего в Кифера как сам бес вселился? – воскликнула шумная Эви, влетая в туалет сразу следом за мной.
Я поморщилась. Энтузиазм подруги неожиданно ударил по нервам вместе с пониманием: рано или поздно вскроется, что это он мой мужчина-катастрофа. Эви со Светкой были в курсе части моих проблем – жить под одной крышей и все скрывать не выйдет, – но имен я не называла.
– Кажется, нынче я в «любимчиках», – попыталась я отделаться шуткой.
– Это уж точно. Что он сказал тебе, когда подсел рядом?
Подруга плюхнулась пятой точкой на соседнюю со мной раковину. Не то чтобы среднестатистическая балерина могла ее обрушить, но я все же покосилась на ни в чем не повинный очень даже нужный предмет обихода.
– Сказал, что мое место в кордебалете, – ответила я полуправдой.
– И сразу после этого отобрал в солистки? – недоверчиво прищурилась подруга.
О да, когда Кифер после моих феерических пируэтов вокруг мусорной корзины объявил, что я прохожу на следующий этап мучений, вся труппа вытаращилась на меня, как на чудо чудное.
Но, в отличие от них, я точно знала, почему он меня отобрал. Потому что над танцовщиками кордебалета всласть не поиздеваешься. Что он сделает? Применит абсолютный ад и заставит менять стоять на одной ноге в арабеске на две минуты дольше, чем других? Чтобы та окончательно отвалилась прямо посреди спектакля? Интересно было бы посмотреть, как именно он будет выкручиваться, создавая такие рисунки. Зато на сольную репетицию можно запросто заявиться вместо педагога, чтобы несколько часов кряду делать с учеником что угодно, угрожая увольнением и не позволяя и пикнуть. Хоть заставлять крутить фуэте с шэне всю репетицию напролет!
