– А может он просто хорошо изучил и меня, и тебя, и всех их? В конце концов у него было много времени на это, – раздраженно ответил Дэймон.
– Какая разница, сколько лет он к этому готовился и как долго планировал? Главный вопрос, это что нам теперь делать со всем этим? – голос Анжелы звучал беспомощно.
И чувствовала она себя не лучше. Не смотря на радость от того, что с отцом теперь все будет хорошо, душу терзало ощущение чего-то страшного. Чего-то темного, неотвратно приближающего. Словно мир вокруг выцвел, стал черно-белым, потемнев. И из тьмы что-то надвигается. Что-то ужасающее, от чего нельзя будет ни спрятаться, ни спастись. Что-то такое, после которого уже ничего не останется.
– Я не знаю, что можно сделать. Такое происходит впервые, – Крис беспомощно развел руками, – ну а у тебя уже, конечно есть масса идей и гениальных решений, мистер Умник?
– Будут, – пробормотал Дэймон сквозь зубы, – нам обязательно нужно найти выход.
– А разве они ничего не придумали, кроме помощи моему отцу? – Анжела говорила тихо и спокойно.
Называть вещи своими именами она все еще избегала. Ей просто хотелось поскорее забыть, что ее отец некоторое время действительно был мертв и если бы не шоу, устроенное Люцифером, то он таким бы и остался. Хотелось стереть из памяти то, что она могла потерять его так же, как уже потеряла мать. И уж точно хотелось никогда больше не вспоминать те ужасные минуты, в течение которых он без чувств лежал на полу, а его лицо утратило все краски.
– Мне совсем не нравятся их идеи, – отрезал Хэвенли, – мы обязательно найдем свой способ остановить все это!
– Что решили наверху? – настойчиво повторила Анжела.
Дэймон вздохнул.
– Ты действительно хочешь это знать?
– Да, – она была настроена решительно.
– Хорошо. Они считают, что если не будет предвестников, то не будет и Всадников. Они вернули твоего отца, но это не помогло. И если мы не сможем найти выход до снятия шестой печати, то Самаэль заберет тебя. Он должен был сделать это сразу, но счел более разумным подождать.
– То есть я могу умереть?
Недосказанное «умереть снова» тишиной повисло в комнате.
– Я не допущу этого, Анжела! Ни за что и никогда не допущу! – Дэймон был полон уверенности.
– Знаешь, – робко начала девушка. – Если это потребуется, если от этого зависит судьба мира, я готова. Отдать жизнь, ради спасения человечества, не так уж и плохо. Я буду знать, что все не напрасно. В конце концов, я не Ангел. Я всего лишь человек и когда-нибудь все равно умру. Так почему не сейчас?
Анжела говорила тихо, но уверенно. Она и впрямь была готова. Лишь бы остальные не пострадали. Лишь бы все было хорошо. Возможно, там наверху, она увидится с мамой.
Вот только там не будет этих зеленых, словно изумруды глаз, к которым она так привыкла...
– Мы найдем другой выход, Анжела, – Дэймон произносил ее имя с невыносимой нежностью и теплотой.
– Разве он есть?
– Обещаю, я что-нибудь придумаю!
– Зачем искать, если его уже нашли? К тому же, разве ты можешь быть уверен, что когда все закончится, они оставят мне жизнь? – девушка говорила спокойно, чего нельзя было сказать о Дэймоне.
– Они не посмеют забрать ее, – его голос дрогнул, несмотря на всю уверенность слов.
Он действительно этого боялся. Опасался, что они вернутся к своему первоначальному решению, если вдруг все обойдется. Впрочем, и тогда, он снова будет готов. Он не позволит случиться несправедливости.
– Почему не посмеют? Они уже решили мою судьбу один раз. Если бы не ты, меня бы не было. Так к чему оттягивать неизбежное?
– Нет! Мы сможем найти другой выход, и когда все закончится, я не позволю им забрать тебя.
– Я просто не хочу, чтобы из-за меня страдали невинные люди!
– Добрая упрямица Беллз, – подал голос, молчавший до этого Крис.
Его сердце сжималось от любви. Он и не сомневался, что Анжела выберет этот вариант.
Может она и не всегда была идеальной, но именно это делало ее особенной. Это отличало ее от других сверстников. Не все взрослые люди склонны пойти на такое, чего уж говорить о подростках. Это требует храбрости. А Анжела всегда была храброй, готовой ради других на жертвы. Пусть даже эти жертвы будут стоить ей столь высокую цену.
– Забудь об этом! У нас еще есть время. У нас целая уйма времени! – убежденно продолжил Дэймон. – Я перерою...
– Что значат пятая и шестая печати? Что будет, когда их снимут? – перебила его Анжела.
– Пятая печать будет снята после того, как миру явятся души убитых за веру свою, – Дэймон говорил, прикрыв глаза. Спорить с Анжелой было бесполезно, – шестая же печать будет сорвана после того, как Земля встанет на дыбы, подняв пыль, что заслонит собой свет солнца, и Луна захлебнется в кровавом затмении и звезды небесные падут на Землю.
– Звучит зловеще, – хмыкнула Анжела. – Значит, Самаэль... ммм... заберет меня сразу после снятия пятой печати?
– Сразу после шестой, – поправил Дэймон.
– И сколько людей пострадает в результате того, что, как ты там сказал? Земля встанет на дыбы и заслонит собой свет солнца? – решительно спросила Анжела, настроившись на долгий спор. – Сколько их погибнет?
– Анжела, ты не должна воспринимать это так конкретно, – Дэймон досадливо поморщился, – печати это весьма растяжимое понятие. Которое, к тому же, можно вывернуть в свою сторону.
– В конце концов, у нас же нет коней, – развел руками Крис, – хотя мы и зовемся теперь Всадниками.
– Разве можно истолковать фразу «Земля встанет на дыбы, подняв пыль, и звезды падут на землю» как-то по-другому?
– Ну, если где-нибудь в Сибири будет небольшое землетрясение, то, думаю, никто от этого даже не пострадает.
– И ты предлагаешь мне просто надеяться, что все будет не так ужасно? Дэймон, я повторюсь. Я не хочу, чтобы из-за меня пострадали невинные люди! Ни один! Я не такая. Я просто не смогу с этим жить. Понимаешь? НЕ СМОГУ! – Анжела нервно теребила прядь волос, хотя голос ее оставался ровным.
