совсем маленькой вместе с небольшим количеством других Узумаки. Тогда как раз бушевала Третья Мировая Война Шиноби, в которой погиб и отец, пытаясь защитить совсем молодую жену и детей. Так она и осталась одна на истерзанной бесконечной бойней земле, пока не прибилась в Траву.
Никому особо дела не нашлось до Узумаки тогда, что изменилось сегодня?
– Ясуо, всё будет хорошо? – вывел меня из задумчивости осторожный вопрос мелкой.
– Надеюсь, сестрёнка. Надеюсь, – только и вздохнул я.
Уже стемнело, когда рядом с нами на площадке появился беловолосый шиноби.
– Идите домой, малыши.
И уже отдельно для меня уточнил:
– Ждите. Такой щекотливый вопрос не решить за пару дней. Может, месяц, может, год.
Я бледно улыбнулся:
– Главное, чтобы мама справилась…
– Справится. Я дал несколько советов, юный интриган.
С этими словами он исчез, и мы потопали домой, где мама лишь покачала головой, глядя на мою насупленную мордашку, однако ничего не сказала. И правильно – ни о чём не жалею. Возможно, мы вписываемся в неизвестное, но тут нам точно жизни нет.
После этого дня жизнь покатилась как раньше. Ходил на рыбалку, пусть от рыбы и подташнивает уже, тренировался. Джирайя в качестве подарка оставил нам свиток с описанием техники маскировки. Или трансформации, если угодно.
Удивительная вещь, от которой мои школьные знания физики встали и строем вышли в окно. Позволяет менять суть предмета, в том числе и с нарушением таких констант, как масса. Если превращусь в мышь, то весить буду, как полёвка. Более того, появятся отчасти даже соответствующие инстинкты.
Я не рискую с живым, взяв для экспериментов чурбан для Замены. Составляю печати, коих всего три. Тут больше про фантазию и воображение, даже рискну сказать – про подсознание. Чакра немного сложнее, чем просто энергия: слишком многое там исходит от личности, эмоций и желаний.
А ещё возникло подозрение, что с моей системой чакры что-то сильно не то. С учётом того, сколько чакры у матери и у сестры, я не должен страдать от истощения после всего одной Замены... …
Первой, у кого что-то вышло с трансформацией, была сестра. А у меня, кроме страшных деформаций чурабака и дыма, ничего толком не выходит. Тот самый недостаток чакры мешает. Нужно выполнить технику идеально, иначе не выйдет. Ничего, прорвёмся, вопрос усилий, усидчивости и настойчивости. Уж их у меня достаточно.
От старого подгнившего бревна, лежащего на берегу, летели куски коры и щепки, а я, глубоко дыша, вбивал в него кулаки. Левой, правой, повторить. И так до бесконечности, пока хватает дыхания. Три минуты, и пустота в груди намекает, что пора заканчивать.
Тяжело дыша, я отступил назад, посмотрев на закутанные в бинты кулаки. Мне не больно. Чакра выплёскивается вместе с ударами, защищая руки от повреждений и травм. Жаль, энергия быстро заканчивается.
Хмыкнув, посмотрел на сестру, загорающую на берегу рядом. У неё по животу медленно, кругами, перемещался зелёный лист.
И всё-таки лучший способ воспитывать детей – личный пример. Если бы я не тренировался сам, вряд ли Карин что-то делала! А так – стонет, но гоняет этот злополучный листок по телу. Да и ей самой нравится, что в этом она лучше меня с матерью. Вот и делает то, что относительно легко даётся.
Скатав бинты с кулаков, я разбежался и прыгнул в речку. В полдюжины сильных гребков оказавшись в десятке метров от берега, раскинул руки и ноги в стороны и замер, наслаждаясь невесомостью. Как хорошо опять быть молодым! Даже без всякой чакры, а уж с ней перспективы и вовсе невероятные.
Усмехнувшись, перевернулся в воде и неспешно подплыл к берегу. Вышел на песок, попрыгал на одной ноге, выбивая воздушную пробку из ушей, и, склонив голову набок, задумчиво протянул:
– А не поучить ли мне кое-кого плавать…
Сестра вскочила и отпрыгнула назад, выставив перед собой руки:
– Нет, не вздумай, Ясуо!
– Поздно, – я демонически рассмеялся и прыгнул вперёд и, подхватив вяло сопротивляющуюся сквозь смех Карин, закинул её в речку.
Воду сестра боится и категорически не любит погружаться с головой. Обязательно нужно вылечить!
Спустя полчаса весёлой возни и визгов, мы лежали на песке под тёплым солнцем, медленно обсыхая. Уставшая девочка задремала, а я старался почувствовать её чакру. Должны у меня хоть какие-то способности найтись к сенсорике, раз мы родственники?
Что-то бродило по самому краю ощущений, но решить, мерещится ли мне или оно действительно так, категорически не получалось. Спустя полчаса мытарств, гарантированно вышло понять только то, что опять слил всю чакру. Беда! С таким резервом не разгуляешься от слова «совсем».
– Карин, просыпайся, пора домой.
Сонная девочка зашевелилась, распахнув один глаз.
– Что, уже? Я так устала, донесёшь?
– Поднимайся, лентяйка! – фыркнул я в ответ.
Недовольно накуксившись, она отряхнулась и накинула платье. А там мы медленно отправились домой, ужинать и спать. Как хорошо быть ребёнком, никакой ответственности и проблем…
Наша мирная и спокойная жизнь закончилась через два месяца. Сначала матери принесли троих очень тяжёлых пациентов. После того, как их жизнь оказалась вне опасности, Юмико упала на кровать и отказывалась просыпаться два дня, которые я провёл возле неё, не зная, что делать.
Первые сутки пульс практически не прощупывался и дыхание слышалось едва-едва. А на третий день у нас в доме появился Джирайя, которого сопровождала очень фигуристая блондинка в зелёном хаори. И как только они зашли в дом, девушка тут же устремилась к Юмико.
Её рука засветилась зелёным светом и прошлась над грудью лежащей матери. Спустя пару секунд послышался облегчённый выдох:
– Чакроистощение, очень сильное. Хорошо, что жизнь уже вне опасности, завтра должна очнуться.
И уже для подошедшего к нам мужчины добавила:
– Похоже, её действительно тут сведут в могилу, мальчик не преувеличивал, как ты говорил.
– Мама не в первый раз так, – влез я в их разговор. – Хотя так долго никогда до этого не лежала. Вчера она почти не дышала…
Блондинка прищурилась, внимательно оглядевшись вокруг. Одинокая кровать, мой сундук, возня мышей под полом, а также открытый шкаф, вся верхняя полка которого занята книгами и свитками. Единственное сокровище, что собрала наша семья.
– Они точно Узумаки? – тем временем поинтересовался беловолосый.
– Безусловно. Чакра такая, что не ошибиться. Ты и сам должен был понять, незачем меня тащить, – отмахнулась женщина.
Джирайя тяжело вздохнул:
– Побудь тут, пойду поговорю с местными.
С этими словами он вышел, а вместо здоровяка
