мне все говорит, что никак не получится.
– А в тот вечер?
– В тот вечер я сказал, что все еще хочу сестру и буду дальше хотеть. Она долго молчала и больше не играла со мной. Я ушел в свою комнату и слышал через стену, как она звонила дяде Олегу и назначала встречу на 8 утра.
– Я-я-я-ясно, – протянула Татьяна Николаевна и оглядела нас каким-то новым необъяснимым взглядом.
Я молча ковыряла едва заметную царапинку на полировке кухонного стола. Не может же она догадаться обо всем, владея такими скудными сведениями? Мне вспомнился рассказ Олега о том, как его мама весьма настоятельно рекомендовала ему завести со мной романтические отношения еще в период студенчества и как тот ответил ей одиноким грубым смешком. В нынешней ситуации Татьяна Николаевна, по всей видимости, воспользовалась не только смутными догадками, но и своими личными фантазиями – и, как ни странно, эта комбинация ее не подвела.
– Мама, я больше, чем уверен, что ты неправильно все поняла, – твердо сказал Олег. – Наверняка, уже выдумала целую историю.
– Нет, сынок, что ты, ничего не выдумала, – она медленно опустилась на стул и положила руку на сердце.
– Вам плохо? – подскочила я.
– Нет, деточка, мне хорошо.
Ваня озадаченно смотрел на нее, не понимая, что происходит.
– Я не то сказал? – с тревогой повторял он.
– Нет, сахарочек, ты очень даже хорошую вещь сказал. Знаешь, какой у них секрет? Такой, что сестренка у тебя все-таки будет.
– Вот это да! – с восторгом завопил Ванька и начал выделывать танцевальные па под какую-то собственную, не слышную нам музыку. Татьяна Николаевна присоединилась к нему, и вскоре в кухне закружился разноцветный вихрь.
– Что старый, что малый, – пробормотал Олег. – Мама уже давно мечтает о внуках.
Шумная вакханалия продолжалась несколько минут, в течение которых мы с Олегом молчали, уставившись в пол. Наконец, выбившаяся из сил Татьяна Николаевна снова опустилась на стул и принялась обмахивать себя обеими руками.
– Ванечка, а хочешь я тебя вальс научу танцевать? – спросила она игриво.
– Конечно, хочу!
– Тогда приезжай ко мне на неделе, можешь с ночевкой остаться. Когда тебе удобнее?
– В пятницу, – ответил за него Олег.
Глава 5.
С самого утра пятницы я находилась в почти одержимом состоянии, моя великанская решимость превратилась в скрюченного, испуганного карлика. Отведя сына в детский сад, я начала метаться по городу, накупила какой-то ерунды и едва не вырвала руки из суставов, пока поднимала тяжелые пакеты на свой четвертый этаж. Зачем мне все это? Гора съедобных и несъедобных вещей «украсила» кухонный стол, материально воплотив мою тихую истерику. Это подготовка к приходу Олега? Да нет, его вряд ли что-то из этого заинтересует. Кроме того, мы договорились, что вечером поедем к нему.
Немного отрезвил звонок из издательства, где мне напомнили, что ждали от меня новую рукопись еще два дня назад. Я села за компьютер, написала две строчки, а после очень заинтересовалась птичкой, которая присела на мой подоконник. В общем, дело опять не пошло.
Потом я получила смс-ку от Олега. «Готовишься? – спрашивал он. – Смотри, не подкачай. Мне нравится белое белье».
Ага, так он и потроллить меня успевает. Впрочем, он прав: от всего этого кошмара не поздно отшутиться.
Не найдя лучшего способа борьбы со стрессом, я начала ходить из угла в угол, изредка поглядывая на часы. Прошла целая вечность, а длинная стрелка сдвинулась только на два деления. Тогда я поняла, что на убийство времени это не похоже – скорей время убивает меня.
Пришла еще одна смс-ка. «Почему не отвечаешь? Обиделась?», – спрашивал Олег.
Боже, какой же ты назойливый! Да не обиделась я!
Я попыталась до него дозвониться, но Олег вполне ожидаемо сбросил вызов – на личные звонки в рабочее время он не отвечает никогда. Впрочем, телефон тут же запищал снова, и на экране высветилось: «Я на совещании с китайцами, говорить пока не могу».
Так зачем же пишешь!? Ненавижу смс-ки!
В общем, одному богу известно, как я дожила до вечера, но к шести часам я была во всеоружии. Стоя перед большим зеркалом в прихожей, я придирчиво оглядела себя и, надо же, осталась довольна. Из зазеркалья на меня смотрела невысокая брюнетка с длинными густыми волосами, добровольно вьющимися на концах, и телом скорей подростка, чем взрослой женщины. Я всегда стеснялась своей худобы и недостаточно, как мне казалось, большой груди, но сейчас мое тело, несмотря на явные погрешности природы, казалось привлекательным. Кроме того, после беременности я так и не смогла сбросить пару лишних килограммов, прилепившихся к бедрам, и теперь они выглядели даже аппетитно. Единственное в моей внешности, чем я всегда гордилась беспрекословно, с тех самых пор, как начала себя осознавать и оценивать, были глаза – большие, темно-синие, – но именно они и выдавали сейчас мой возраст: в них больше не было девичьего азарта, который заставляет меня с ностальгической улыбкой разглядывать старые фотографии, теперь там поселились усталость, тоска по минувшему и строгое внимание к окружающему миру…
Одежда – моя слабость, поэтому найти приличествующее случаю платье, которое Олег, к тому же, еще ни разу не видел, было довольно нелегко среди миллиона вешалок в шкафу. Но результат оказался пленителен. Голубое платье в пол с завышенной талией и темно-синим орнаментом на подоле и рукавах, которые опускались чуть ниже локтя, приоткрывало грудь, но целомудренно скрывало ноги. При этом, чего уж лукавить, оно мне было очень к лицу. Не слишком нарядно и не то чтобы буднично. Я довольна. Кроме того, против своего обыкновения я наложила на лицо легкий макияж, который меня заметно освежил.
К Татьяне Николаевне мы с Ваней поехали на метро и, конечно, натерпелись лиха – наше путешествие совпало с вечерним часом пик. Машина у меня есть, права тоже, но ездить я боюсь, поэтому при любой возможности слагаю с себя полномочия. Дом Татьяны Николаевны стоит буквально в двух шагах от «Приморской», а наш – в двух шагах от «Гостиного двора». Всего четыре шага по поверхности земли и несколько минут безумной толкотни под ней – и вот мы на месте.
Все полчаса, что я просидела у нее, старушка без устали мне подмигивала, чем вносила дикий разлад в мои и без того угнетенные мысли. Наконец, Олег позвонил снизу и приказал мне спускаться.
В машине мы почти не говорили, едва ли перекинулись парой слов. Не говорили и в лифте, который поднимался, кажется целую вечность. Пока он натужно гудел, я ковыряла носком туфельки не слишком чистый пол, а Олег пристально разглядывал
