ушел на холод. Как потом оказалось, ушел навсегда.
Я остался полковником, Слон получил генерала — но насколько я знаю, он ушел. Еще до той истории в Аргентине. Ушел на вольные хлеба, в какие-то коммерческие структуры с госучастием. Типичный путь отставника — только раньше юрисконсультами устраивались, сейчас — членами Совета директоров.
Вопрос — что он делает здесь?
То, что это он — сомнений нет. И понятно, за кем он приехал. Но понимает ли он — куда приехал? Колумбия — не та страна, где испытывают пиетет к сотрудникам спецслужб, даже отставным. Все люди смертны. Местная спецслужба — слабая, коррумпированная, ее не уважают — но главное не в этом. А в том, что тут никогда не было Сталина. Здесь у людей не сидит в печенках страх перед безжалостной и всевидящей системой, какой до сих пор остался у нас. Это важно.
Долго думать мне не пришлось — когда Родриго ушел, явно обидевшись, Слон непринужденно подошел ко мне:
— Столик свободен?
— Нет — сказал я.
Слон уселся напротив.
— Ну, пока вижу свободен.
Я отхлебнул кофе — мне принесли еще.
— Как живешь?
— Утром было лучше.
Слон улыбнулся.
— Да брось, ты чего? Это ж я…
— То-то и оно.
— Я бы не обращался…
— Я отошел от дел. Навсегда.
Слон достал сигариллы. Никарагуанские.
— Ты же не курил.
— А знаешь, про Чапаева есть анекдот.
— Да раскуришься тут…
— Ага, он самый.
— Только ищите свое знамя сами, окей?
Слон улыбался.
— Сань. Чего как не родной?
Я наклонился вперед:
— Слушай, Слоняра. У тебя семья есть?
— Была.
— Развелся что ли?
— Ага.
— А я вот — собираюсь пожениться. И прожить остаток дней нормально. Нормально — это нормально, понимаешь?
Слон вздохнул.
— Покой нам только снится.
— Мы сами выбираем, как нам жить.
Я огляделся — нет, никого нет.
— Я кстати твою невесту видел…
— Стоп, Слон.
— Да я без задней мысли. Могу позавидовать.
— Есть чему.
Слон выложил на стол фотографию.
— А вот ей не так повезло, как тебе. Ей бы в живых остаться.
Я посмотрел на фото. Защемило… честно. Напомнила мне кое-кого.
— Это кто?
Слон назвал фамилию. Я присвистнул.
— Жена что ли?
— Дочь. От первого брака.
— И что с ней.
— Поехала в Мексику с парнем…
Я выругался.
— Когда?
— Два дня назад…
Плохо…
Похищения в Мексике — обычное дело; есть целые семьи, специализирующиеся на похищениях. Иногда требуют миллионы, иногда достаточно заплатить несколько сотен долларов. Дело в том, что в Мексике за похищения не мстят, и за это преступление нет смертной казни, как в США. А плохо, что нет.
— Флешку прислали?
— Круче.
Слон бросил на стол вторую фотку, на ней была отрезанная голова. В полиэтиленовом пакете. Мексиканцы вообще обожают расчлененку, их не учили еще, как следует. России тут нет рядом. Там вполне нормально, когда на улице выбрасывают пакет, в котором отрезанные руки-ноги. И за это — смертной казни тоже нет.
— Ее парень. Их похитили вместе.
— И что ты от меня хочешь? У меня нет никого и ничего в Мексике.
Слон покачал головой.
— Этого и не нужно. Мы знаем, кто и зачем ее похитил.
— Кто?
— Эрнесто Эскобедо.
Я выругался. Один из лидеров картеля Залива.
— Псих.
— Как говорят на Украине — он, может, и псих, но в борщ себе не насрет.
— Я так и не понял, я-то вам зачем?
Слон собрал фотки.
— Видишь, ли. Папа — может выслать группу спецназа и поставить на уши всю Мексику. Но мы хотим все урегулировать по-тихому. Чтобы не доставлять удовольствие американцам или кому там. Человек, который тебя здесь приютил, дон Франсиско Кардаль — главный поставщик Эскобедо. Эскобедо не знает про то, что мы можем зайти с этой стороны. Я прошу тебя свести нас с доном Франциско, чтобы тот оказал нам помощь. Не бесплатную, конечно же… Доча возвращается домой целой и невредимой. Этот деятель остается в живых, никто не будет ему мстить и, может быть, он получит какие-то разумные деньги.
Слон помолчал и добавил:
— А ты исполняешь роль посредника и получаешь лично обязанного тебе человека. Вхожего в первый кабинет Кремля. Какой-то бонус, обсуждаемый. О том косяке на украинском аэродроме — можешь забыть. И сможешь вернуться домой.
Я прищурился.
— Слон. А можно вопрос? С чего это вы там решили, что я сплю и вижу, как бы мне в Россию вернуться? А?
Слон помолчал. Потом поднялся.
— Я о тебе лучше думал.
— Стой. Дай слово офицера, что все, что ты сказал — правда.
— Даю.
— Что даешь?
— Слово офицера, что все сказанное мной — правда. Ты, как маленький.
— Нет, Слоняра. Это ты тут, как маленький. Присядь. Чтобы ты понимал — и передал Папе. Чтобы никому моча в голову не ударила. Мы сейчас выходим на переговоры с людьми, для которых понятие «честь» и репутация в кругу таких же, как они — значит больше, чем, что-либо иное в жизни. Эскобедо еще корешится с сальвадорскими отморозками из Мара Лаватруча — им сицилийцы платят за протекцию. Я — вписываюсь за вас, но речь не обо мне. Точнее, не только обо мне. Если это гонево, то пострадать могут многие. Замочат всех, до кого дотянутся, и потом будут мстить. У нас ведь тут есть центр по обслуживанию вертолетов? Так вот — им никакого труда не составит сделать со всеми его работниками то же самое, что и с парнем на фотке. Здесь — не там, где говорим одно, думаем другое, а делаем третье. И если это прогон — пострадают все, в том числе и Папа. Я сейчас беру трубку и набираю номер — в последний раз спрашиваю — это не гон? Есть подводные камни?
Слон не отвел взгляда.
— Это не гон.
— То есть эту девицу похитили и ее парня тоже, и требуют выкуп, так?
— Верно.
— И выкуп требует Эрнесто Эскобедо.
— Его люди.
— Откуда ты знаешь?
— У нас есть возможности.
— Слон, это не шутки. Картели грызутся между собой насмерть. В прошлом году в Мексике в бандитских разборках от рук киллеров погибло более двадцати тысяч человек. Во время выборов убили сто пятьдесят кандидатов. Некоторые районы страны полностью контролируются бандами, они ведут друг против друга смертельную войну. Правил в войне нет, и многим хотелось бы подставить конкурента под удар такой службы как ГРУ. А если мы объявим войну не тому — он ответит. Будут еще похищения и убийства русских туристов, и не одно. Это не шутки, они там людей на куски рубят,
