всё умеет. Кстати, ночью-то я дома, с женой и детьми, а Юльке скучно. Смекаешь?
— Смекаю…
— Завтра к девяти утра. Ружье здесь оставь. Всё, вали.
На выходе меня уже ждала Юлия, наряженная в красивое пальто, вся такая напомаженная, наведенная и очень горячая. Я вызвал самое дорогое такси и повез нас в свою квартирку, где мы творили до середины ночи такое, что соседи постукивали в стены и потолок скорее одобрительно, нежели возмущенно.
Утром я добротно побрился, оделся получше. Мы с Юлией снова взяли такси и через пробки прорвались на работу как раз ко времени. Александр Павлович задерживался. Юлия выдала мне ружье, я зашел к Джею за патронами и заступил на рабочее место. После всего, что было, мне стало как-то, честно говоря, лениво. Даже при всем том энтузиазме, при всей поднявшейся откуда-то со дна веры в себя, мне хотелось просто смотреть на небо, дышать, лениво потягивать газировку, полежать, спокойно отдохнуть. Видимо, слишком много счастья упало на эти плечи за последние сутки. Но я держал себя за яйца и бодрился. Ведь отрада начальства в одну секунду может смениться на гнев, и после такого ошеломительного старта вылететь… Немыслимо. И я, потихоньку, не очень торопясь и не очень вкладываясь, начал. Дело пошло. Выстроенная система привлечения клиентов работала буквально сама, дымящееся Чеховское ружье в моих руках не даст соврать. Бам, и три человека, с большим вниманием расспросив меня, что бы я им посоветовал посмотреть в первую очередь, потопали в магазин. Потом еще и еще. Из офиса выходили парни в спецовках и оттаскивали тела.
Вот идет в мою сторону очень симпатичная девушка, с гитарной фигурой, я говорю: «Чеховские ружья совсем рядом, заходите посмотреть». Навожу ствол на идущую за ней унылую тётку и бам. Но я же не спустил курок… А бам был… И вокруг гром, дым, отдача. Но нет. Это не отдача. Это меня тряхануло. А девушка, которую я зазывал, с удивлением смотрит на меня. Я падаю на колено. Гляжу на живот. Ощущаю не просто боль, а нечто другое. Падаю, но так, чтобы увидеть, что сзади, падаю на спину. А сзади стоит девушка отталкивающей наружности с дымящимся ружьем и зазывает в наш магазин. И та симпатичная, к которой я обращался, подбегает к ней, что-то радостно выспрашивает, а потом бежит в магазин. Через пару минут буквально выкатывается Джей и кричит девушке с ружьем, что это просто восторг. Та дека сейчас буквально весь магазин скупила, какая-то дикая мажорка. Джей глянул на меня, подошел поближе.
— Ох, Ствол, братишка. У вас технологии эти маркетинговые просто чума. Александр Павлович гений, мать его так. Ну а ты что? Всё?
— Я… Я… По… Похоже я, Джей… Я, похоже сдыхаю. Позвони… Позвони в скору…
Надо мной склоняются четверо наших носильщиков. Совсем неаккуратно хватают меня, так что в глазах взрывается тьма, перемешанная с искрами и огненными головнями. Несут. Открывается дверь, несут куда-то в подвальное. Бросают. Я почти отключаюсь.
— Ага, Федя. Ну что, вот и второй день отработал. Я за ночь одно понял. Я ведь ночью много думаю. Как усилить наши продажи, нашу стратегию. Одно дело, кода единственный человек с ружьем. Но тут появляется другой и срезает первого. Вроде как Чеховское ружье настоящее не у тебя, а у нее. Такая вот драма. Ну ты уже в курсе. А мы глянули со стороны — просто огонь. Джей домой идет посреди дня, у него весь склад купили — и оружие, и выпечку, и сувенирку. Странно, что толчок не забрали. И еще люди набежали, требуют поставок. Завтра эта девка постоит на новом объекте, наверное. Ты бы ее резюме прочитал! Такое дно, что ты по сравнению с ней граф Толстой во всех отношениях. Если ты знаешь, кто это. Ну должен же, ЮФУ как-никак. И вышла, кстати, за десятку на смену. И чуть меня там не облобызала всего, кода я ей сумму назвал. К завтра я и ей чего придумаю, ведь нужно разнообразие в промо, а то люди заскучают. Может она сама в себя стрельнет, а? За тридцатку твою, думаю, она еще и танцевать потом будет от радости, без ноги или еще чего. Твоя однокашница почти, прикинь, Оксана Р, по образованию журналюжка. Эх, кому я это всё говорю, Федь, ты выглядишь просто как говно. И воняешь. Федя? Федь? Что, всё? Ну, ладно. Пойду, у нас там заказ интересный — топоры, кредиты, как-то все это нужно увязать да и продавать.
Позднее в офисе.
Юлия вышла из кабинета Александра Павловича, оправляя платье и поехавшую прическу. Дооформила накладную на вывоз материалов, написала дуре Элле, чтобы завтра принесла на утреннее совещание что-нибудь внятное по проектам. На стульчике в приемной сидела Оксана, допивала кофе из стаканчика и собиралась домой. Юлия искоса глянула на нее. Ну что за мразь? Кода-то, может всего пару лет назад, была, видно, симпотной, но потом всё прошло, все размокло. С белой яблоньки как дым. Есть такая притча, какой-то молодой кабель был влюблен в такую вот симпотную соску, а ее притравил мудрец и давал ей слабительное вместо лекарства. И вот вся красота той девки очень быстро излилась в горшок. Мудрец приводит к ней упомянутого парня и спрашивает, ну что, парень, любишь ли ты вот это, что теперь лежит перед тобой на кровати, зеленая кожа да кости. А тот — нет, это нет, это мне не нравится. А мудрец ему сообщает, что вот, любил ты мясо и всё такое, а не саму эту лань. Это не любовь, братан. А тот — а ведь точно, спасибо за такой подгон мудрости. Оксану, наверное, тоже что-то выдоило, заметно раньше срока. Интересно, кто-нибудь сделал из этого мудрый вывод, просветлел хоть по бокам? Сколько ей там лет? А поставь их, Юлю и эту Оксану, рядом — натурально богиня и выдра, хотя Юля старше. Юле было приятно об этом всём думать. Она погасила комп, встала и с алмазной улыбкой подошла к девушке.
— Ну что, Оксанка, первый день просто пушка. Ты красотка. Давай мы с тобой прокатимся в какой-нибудь бутик, празднично тебя приоденем, а потом в клубец, хорошенько оттянемся. Или наоборот — в спа, массаж, что-нибудь медитативное.
— Ой, Юлия, я… Ну как, у меня и денег не особо, и дома ждут.
— Оксана, живем один день, так лично себе говорю и тебе вот скажу. По поводу бабла — потом отдашь, если что. Ты
