моей груди, и я не могу удержаться от улыбки, которая расплывается по моему лицу. Тяжесть покидает ее, и она быстро моргает, начиная смеяться.
— Ты не злишься на меня?
— Злюсь? — Накрыв ее рот своим, я раздвигаю ее губы. Наши языки сталкиваются, и я грубо целую ее, покусывая ее губы и притягивая их к своим.
Она меняет положение, перебирается ко мне на колени и обнимает меня за плечи. Моя утренняя полуэрекция переходит в полную эрекцию, тепло заливает мой таз. Я тянусь вниз, чтобы поднять ее. Наши рты сливаются, и ее изящная рука оказывается между нами, обхватывает мой твердый член и приставляет кончик к ее входу.
С громким стоном я погружаюсь в ее скользкий жар. Ее пальцы сжимают мои плечи, и она быстро садится на меня, ее груди подпрыгивают между нами.
Она бьется о мой таз, теребя клитор о мой ствол. Ее голова откидывается назад, и она стонет мое имя. Сейчас утро, а это значит, что я так близок к тому, чтобы кончить, что сжимаю челюсти, чтобы не потерять сознание. Тем не менее, ее внутренние мышцы сжимаются и напрягаются, доя меня. Ее темные волосы струятся по спине, и мои пальцы вплетаются в их толщу. Это все, что я могу сделать.
— Блядь, Джесс, — простонал я, когда мой член запульсировал, заполняя ее горячим и твердым. — О, да, — кричу я, толкаясь вверх, и наслаждение затуманивает мой разум.
Она вздыхает, когда ее оргазм обрывается, и в этот момент существуют только две вещи — я и Джесса… и, возможно, маленькая жизнь внутри нее.
Я застонал, когда ее внутренние мышцы заставили еще один импульс вырваться из моего ноющего члена. Я чертовски люблю эту женщину. Она — моя идеальная пара, мой идеальный партнер, а теперь она может стать матерью моего ребенка, и наше наследие будет тихо расти в ее прекрасном теле.
Она наклоняется вперед к моему рту, касаясь языком моих губ. Я моргаю затуманенными глазами и вижу сексуальную ухмылку на ее губах.
— Доброе утро? — шепчет она своим кошачьим голоском.
— Если ты еще не была беременна, то теперь ты беременна, — говорю я, проводя руками по ее бокам и обводя большими пальцами ее напряженные соски.
Она удовлетворенно хмыкает, и я сдвигаю ее со своих коленей, поворачивая ее так, что, когда мы опускаемся на кровать, ее спина оказывается прижатой к моей груди. Моя рука накрывает ее плоский живот.
— Я не могу придумать ничего более сексуального, чем ты, носящая моего ребенка.
Ее рука накрывает мою, и она переплетает наши пальцы.
— Ты хочешь мальчика или девочку?
Конечно, это неважно, лишь бы ребенок был здоров. Но все же…
— Сын для начала — это хорошо, — говорю я.
Это вызывает у нее смех.
— Для начала?
— Я просто подумал, что если у нас будет четверо…
— Четверо! — кричит она, пытаясь вырваться из моих рук.
Теперь я смеюсь, крепче сжимая ее руки. — Куда, по-твоему, ты собралась?
— Если ты думаешь, что я буду беременна четыре года подряд…
Я смеюсь еще больше, целуя ее шею, перебирая ее волосы.
— Я бы с удовольствием оставил тебя босой и беременной. Я так и вижу тебя с ребенком на бедре и еще тремя, бегающими по дому.
Я уже вижу это — я возвращаюсь домой с работы в огромную любящую семью, Джесса круглая и сияющая.
— Как насчет того, чтобы начать с одного, а потом мы сможем посмотреть дальше, — говорит она, уже не сопротивляясь.
Мы молчим, и я провожу пальцами по ее спине. Когда она снова заговорила, ее голос был теплым.
— Так ты хочешь маленького мальчика?
— Я хочу любого, кто бы у нас ни был. Я просто подумал, что старший брат — это было бы здорово.
— Ты мог бы научить его играть в футбол. Ее голова откидывается назад, и она целует мою челюсть. — Когда он подрастет, ты сможешь научить его стрелять. Научишь его, как обращаться с женщиной…
— Тогда наша дочь станет моей маленькой принцессой. Мысль о темной кудрявой головке с маленькими розовыми губками сжимает мою грудь. — Ее ноги никогда не будут касаться земли.
— А когда она подрастет, я научу ее стрелять, как отбивать настырных парней…
— Оставь этих настырных парней мне и малышке Мейс.
— Малышка Мейс.
Моя ладонь возвращается на ее живот, и я раздвигаю пальцы. В этот момент я вижу все. Все идеально, и я думаю, как долго нам придется ждать… Это произойдет в этом году? В следующем?
Она молчит, и я могу сказать, что ее мысли где-то в другом месте. Я наклоняюсь и целую ее плечо, прежде чем спросить.
— В чем дело, красавица?
Она колеблется, и я чувствую, как напрягаются ее мышцы. Моя девочка, хранящая от меня секреты, — это что-то новое.
— Джесса? — повторяю я.
— Мне пора в отставку.
Это не вопрос. Это не извинение. Это спокойная констатация факта. Даже при всем моем нетерпении создать семью мысль о том, что я буду работать один, немного охлаждает мой энтузиазм. Когда я ушел из ЦРУ, после работы в Колумбии, я убедил Джессу поехать со мной и основать компанию «Москаретти и Стил». Без Стил это будет уже не то.
В то же время я знаю, что она права… хотя бы на время.
— Может быть, мы сможем сделать перерыв в работе фирмы на год, — говорю я, представляя себе нас двоих вместе, Бора-Бора, темноволосого малыша, бегающего голышом в прибое. Это чертовски удивительный образ, и мы оба его заслужили.
— Мейсон. — Ее голос как нежный аргумент.
Мои руки крепко обхватывают ее.
— Джесса. — Я повторяю ее тон в дразнящей манере.
Она извивается в моих руках, и я отпускаю ее, позволяя ей отстраниться и повернуться ко мне лицом.
— Это то, о чем я хотела с тобой поговорить. Это та часть, с которой я боролась больше всего.
Ее голова опирается на руку, согнутую в локте, и густой локон темных кудрей падает ей на щеку. Я провожу по ней пальцем.
— Боишься, что тебе не хватит адреналина? Думаю, мы оба заслужили годовой отпуск. Для тебя, конечно, длиннее. Ты можешь взять столько времени, сколько тебе нужно. — Грустная улыбка тянется к ее губам.
— Я ухожу в отставку навсегда.
Теперь я перехожу в сидячее положение.
— У нас все получится, Джесс.
Она поднимается вслед за мной, и я вижу, как на ее лице отразилась отставка.
— Я не могу рисковать своей жизнью каждый день с ребенком дома. Я даже не могу делать это с малышом, или
