строя, ты должен оставаться там, пока буря не утихнет. Ты должен поддерживать Сознание Стаи, ибо от этого зависит твоя жизнь и жизнь всех птиц стаи. Благодаря тебе Большое Крыло проявляет себя во всей полноте, и ты должен поддерживать его неугасимую энергию.
— Ты сумеешь привести стаю к цели, — веско проговорил Дедушка, посмотрев Гомеру в глаза.
Выдержав паузу, он продолжил:
— Ты достигнешь истинного величия, твоя способность преодолевать трудности станет примером для всей стаи. Ты совершишь настоящие подвиги, но при этом будешь скромно полагать, что сила, которой ты пользуешься, доступна всем и каждому.
Отступив в сторону, Дедушка словно обращался теперь к некоему воображаемому собеседнику.
— Когда я впервые услышал что-то подобное, я ни на секунду не усомнился, что Великой Казаркой станет кто-то другой. Мысль о том, что это могу оказаться я, казалась мне невероятной. Мне ни за что не суметь с такой концентрацией и энергией удерживать Сознание Стаи, чтобы возглавлять клин во время бури!
Восхищенный словами Дедушки, Гомер не мог не заметить, какое воодушевление охватило старую казарку. Он снова смотрел теперь на Гомера и кивал головой в такт своим словам. Внезапно Гомеру подумалось, что Дедушка обращается непосредственно к его внутренней сущности. Он притих, а Дедушка тем временем продолжал:
— Если дикий гусь выпадет из строя, когда налетит буря, он собьется, потеряет высоту и не сумеет поймать разреженную область в тени последней из птиц. А птица, летящая на острие клина, не может дать команду казаркам на длинном крыле фланга перестроиться так, чтобы подхватить отставшего, — ее ум полностью занят тем, чтобы удержать Сознание Стаи. Поэтому тот, кто допустил оплошность, неизбежно выпадает из строя и отстает. Но погоди, я еще не закончил, — сказал Дедушка, перехватив озабоченный взгляд Гомера. — Казарка, которая летит вслед за вожаком, может занять его место лишь ценой отчаянных усилий. Если у него достаточно сил и его сознание позволит проявиться чистой мысли Большого Крыла, он вступит в борьбу и займет место во главе строя.
Дедушка посмотрел в небо и неторопливо продолжил:
— И вот тогда перед тобой предстает вызов провести стаю сквозь бурю. Если ты принимаешь этот вызов, вся твоя жизнь преображается. Если же ты отказываешься и следуешь за отставшим, ты идешь на верную гибель.
— Когда в бурю вожак выпадает из строя, — бросив взгляд на Гомера, сказал Дедушка, — очень немногим из казарок удается занять его место. Теоретически возможно, чтобы вся стая сманеврировала так, чтобы перехватить падающего товарища. Это настолько опасно, что лишь поистине величайшие из диких гусей пойдут на такой риск.
— Чтобы подхватить отставшего, — снова посмотрев в небо, сказал Дедушка, — нужно быть уверенным, что твое сознание способно удержать в себе истину Большого Крыла. Нужно, кроме того, быть уверенным, что в тебе живет одна лишь любовь к ближнему и нет страха за самого себя. Этого можно добиться. — Дедушка кивал головой размеренно и внушительно.
— В прошлом году Великая Казарка провел нас сквозь ужасную бурю, и сделал это легко и непринужденно. Обычно по окончании перелета вся стая собирается на Большой Совет. Помню, как на таком совете ему сказали: «Со стороны казалось, что это не стоило тебе никаких усилий. Ты проявил такое самообладание, которое оказалось никому больше не под силу». Великая Казарка ответил, что он сделал то, что на его месте сделал бы каждый. Кто-то заметил ему, что он добровольно выбрал себе место в стае и принял на себя все обязательства, которые это за собой влечет. Таким образом, он принял решение стать Великой Казаркой, и мы приветствовали его.
Это был великолепный Большой Совет! По традиции, как тому, кто сумел провести стаю сквозь бурю, Великой Казарке Майклу было предоставлено слово. Дело в том, Гомер, что после каждого перелета на Великую Казарку возлагается обязанность поделиться со стаей своими знаниями и мудростью. Собственно говоря, дух Большого Крыла являет себя не только через полет Великой Казарки, но и через слова, произносимые им на Большом Совете. Помню, когда я был совсем юным, примерно твоего возраста, тогдашний Великая Казарка рассказывал нам о тонкостях сверхполета, с которыми нам пришлось столкнуться именно в том перелете. Ведь после того, как Великая Казарка делится знанием со стаей, это знание сохраняется и может быть использовано во всех последующих перелетах. Иногда, Гомер, бывает так, что буря настигает диких гусей, когда до цели остается какая-нибудь сотня миль или около того. В этом случае все гусиные стаи объединяются в один большой клин, и очень важно, чтобы дикий гусь, который его вел, поделился приобретенными особыми знаниями со всеми стаями на Большом Совете. Впрочем, такое случается очень редко, так что не забивай себе этим голову.
Внезапно налетевший порыв ледяного канадского ветра взъерошил им перья.
— Честное слово, я не собирался быть Великой Казаркой, но когда понял, что я должен, то не стал отказываться, — мягко вступил в разговор Великая Казарка. Судя по всему, он уже какое-то время стоял рядом, прислушиваясь. — Когда я летел в первый раз, я боялся точно так же, как все остальные казарки. Я боялся, что эта задача мне не по плечу. Я сомневался, смогу ли преодолеть все те трудности, которые меня ожидают. Я гнал от себя все мысли о каких-либо притязаниях на лидерство. Больше всего мне хотелось, чтобы перелет прошел как одно мгновение. Но я снова и снова ловил себя на том, что мысленно возвращаюсь к слышанным мною рассказам о Великих Казарках прошлого. Я начал задумываться, не настал ли на этот раз мой черед. И, выбирая себе место в строю, я неосознанно метил на эту роль.
Улыбнувшись, Великая Казарка рассказал о том, как по окончании перелета он встретил свою подругу — казарку по имени Грация.
— Если ты изо всех сил стараешься помочь тому, кого ты любишь и о ком беспокоишься, с тобой иногда происходят неожиданные и чудесные вещи. Это особенно верно, когда речь идет о твоем месте в строю.
Гомер поежился от очередного порыва холодного ветра.
Великая Казарка продолжал:
— В течение всего перелета, и даже еще до того, как мы поднялись в воздух, я мысленно представлял себя Великой Казаркой и думал о том, как я справлюсь с бурей. Я сам не заметил, как эти мысли поглотили меня без остатка. Я буквально растворился в своих фантазиях. Застигнутый бурей во главе клина, я принялся отчаянно маневрировать, замешкался и стал терять высоту. В следующее мгновение я понял, что всего-навсего уступил свое место во главе клина следующему дикому гусю. Я
