Книга Дело о мирных переговорах - Лариса Куницына

— Что ты имеешь в виду? — осторожно уточнил он.

— Где ты был вчера во время второй стражи?

— Вчера? Дай подумать… Я был у Жоана.

— У короля?

— Да, чёрт возьми! — взорвался он, но, на сей раз, уже не пылая негодованием, а, скорее, охваченный отчаянием. — У нас всё плохо, Марк! Вчера после королевского совета уже к вечеру мне доставили письмо от Беренгара, к которому были приложены новые условия алкорцев, которые они намерены выдвинуть на переговорах. Это что-то невероятное! Они даже не просят, а требуют передать им часть территорий, отвоёванных у них королём Франциском, включая несколько серебряных рудников на юге и два торговых города. И это после того, как мы ранее просто разменивали земли и замки, соблюдая взаимные интересы! Скажу тебе честно, я был обескуражен, и послал вестового к Беренгару с просьбой встретиться, но тот отказался, сославшись на то, что до официального начала переговоров не намерен встречаться со мной или с кем-либо из дворца. Вот после этого я и пошёл к Жоану. Мы просидели с ним допоздна, вырабатывая новую тактику поведения. Ты же понимаешь, нужно решить, откажемся ли мы от выполнения их условий или выдвинем свои, которые будут соответствовать им по объёмам.

— Ты был у него один? — Марк покачал головой, пресекая новый взрыв его негодования. — Не злись. Я тебе верю, но расследование есть расследование. Не могу же я допрашивать короля, чтоб подтвердить твоё алиби.

— Меня видели слуги, там были секретарь Жискар и Жан де Морен. Потом к нам вызвали коннетабля, графа де Бове, маркиза де Мариньяка и твоего деда.

— Моего деда? — удивился Марк.

— Он был хорошим коннетаблем и прекрасно знает нравы алкорцев. К тому же, как выяснилось, он отлично осведомлён о положении на границе. Вызвать его предложил Вайолет, и Жоан согласился. Его советы показались нам весьма разумными. Но что там с этой Меридор? Я видел её у жены. Она строила мне глазки и пыталась вовлечь в разговор, но мне было не до неё. Потом до меня стали доходить слухи, будто у меня с ней роман. Аламейра сказала, что эта мерзавка сама хвастается, что соблазнила меня. Я разозлился и запретил Иоланде принимать её у нас, а потом и вовсе велел прервать с ней все отношения. Это всё, Марк, честно. У меня и в мыслях не было изменять жене!

— Я верю тебе, и знаю, что ты здесь ни при чём. Кто-то явно пытается тебя подставить, но всё выглядит так грубо!

Марк опустил взгляд и увидел на поясе Айолина его кинжал, отделанный красной яшмой и обвитый золотым драконом. Он выглядел куда изящнее имевшейся у него подделки. Показав её, он пересказал другу то, что узнал от де Грамона. Делвин-Элидир, выслушав его, как-то тоскливо взглянул в окно.

— Всё ещё хуже, чем я думал. Сперва эти странные требования алкорцев, потом отказ Беренгара от предварительной встречи и теперь это. Полагаешь, меня хотят вывести из игры? Но зачем? Король без труда найдёт другого переговорщика, который может оказаться куда менее сговорчивым, чем я. Уж они-то должны были заметить, что я готов искать компромиссы, как никто другой. Или они полагают, что мир нужен нам больше, чем им?

— Ладно, друг мой, — Марк положил руку на его плечо. — В любом случае, уже ясно, что нет никаких оснований подозревать в этом убийстве тебя. Я найду настоящего убийцу и докажу, что ты не имеешь к этому никакого отношения. Я постараюсь больше не отвлекать тебя от дел.

— Извини, я был груб с тобой, но у меня, и правда, голова идёт кругом, — виновато взглянул на него Айолин, а потом в его зелёных глазах мелькнуло беспокойство. — А как ты себя чувствуешь? Ты же был болен!

— Уже здоров заботами прекрасной Лилианы, — усмехнулся Марк и, кивнув ему на прощание, отправился по своим делам.

Однако спустившись на первый этаж дворца по широким, но довольно длинным лестницам, он понял, что явно поспешил с этим заявлением. Грудь снова сдавило, и он почувствовал усталость. Однако у него не было времени валяться в постели, потому, остановившись, он достал из подсумка флягу и отпил из неё несколько глотков уже остывшей, но всё равно обжигающей жидкости. Он ещё какое-то время постоял там, не обращая внимания на заметивших его действия придворных, которые возбуждённо перешёптывались. В голове скоро прояснилось, он почувствовал прилив сил и отправился в Серую башню, где его уже ждали сыщики тайной полиции, чтоб отправиться на место преступления.

До своей смерти Эрика Меридор занимала небольшой, но очень нарядный дом, который принадлежал провинциальному барону, мудро считавшему, что пока он остаётся в имении, городской особняк, содержание которого обходится ему недёшево, вполне может приносить прибыль. Осмотрев высокий фасад, украшенный лепными венками и полуколоннами, Марк поднялся по высокой лестнице и, кивнув распахнувшим перед ним дверь стражникам, вошёл в дом. Внутри он был так же хорош, как и снаружи, маленький, уютный, со вкусом отделанный и с любовью обставленный дорогой мебелью.

— Гаспар, — обернулся он к своему помощнику, следовавшему за ним по пятам, — обыскать весь дом. Переверните здесь всё. Я хочу знать, как жила эта женщина, кто здесь бывал, куда делись её слуги.

А сам взбежал по ступеням парадной лестницы и вошёл в гостиную на втором этаже, где увидел маленького человечка, терпеливо сидевшего в красивом удобном кресле. Увидев его, человечек вскочил и поклонился.

— Господин Брешо! — воскликнул Марк, устремляясь к нему. — Неужели этим делом занимаетесь вы?

— Учитывая смерть благородной особы… — смущённо пробормотал маленький сыщик, словно оправдываясь.

— Ну, садитесь же! — велел ему Марк, указывая на то же кресло, а сам присел рядом на кушетку. — Что вы успели выяснить?

Брешо смутился ещё больше, но потом всё же снова сел на краешек кресла и посмотрел на барона.

— Увы, не так много, ваша светлость. Предыдущим вечером, примерно во вторую стражу здесь на улице, возле крыльца дома столкнулись тележка зеленщика и портшез. Зеленщик и носильщики устроили перепалку, выясняя, кто из них виноват в происшедшем, и громкими криками привлекли внимание жильцов соседних домов. Некоторые даже вышли, чтоб примирить этих крикунов. Час был поздний, уже пора было отдыхать, а они производили слишком много шума. Именно тогда и появился тот человек в синем бархатном плаще с серебряной вышивкой…

— Вроде того, что носит маркиз Делвин-Элидир?

— Именно, — невозмутимо кивнул Брешо. — Он поднялся по ступеням и постучал. Зеваки отвлеклись от ссоры и наблюдали за ним. Видно было, что это очень богатый и благородный человек. Он постучал в дверь и назвался, то есть сказал, что он Делвин-Элидир. Дверь открылась и он вошёл. Это и рассказали нам свидетели.

— Они видели его лицо?

— Нет, было довольно темно, а на его голову был накинут капюшон. Впрочем, у дверей он его снял и они увидели, что у него чёрные кудрявые волосы.

— То есть, он не слишком скрывался?

— Это меня несколько удивило, — признался сыщик. — Такая знатная особа, к тому же состоящая в браке, идёт ночью к даме и не предпринимает никаких мер, чтоб скрыть свою личность, да ещё во всеуслышание называет своё имя. Это странно.

— Согласен, продолжайте.

— Я осмотрел дом и обнаружил, что вместе со слугами пропали все их вещи. Беспорядок в их комнатах свидетельствует о том, что они собирались в спешке.

— То есть, слуги просто сбежали, причём все сразу?

— Именно так. Поскольку вечером они были в доме, а утром их и след простыл, я подумал, что они ушли ночью, и велел своим подручным опросить ночных сторожей, не видели ли они их.

— Разумно. Дальше?

— При осмотре спальни госпожи Меридор я увидел на столике возле камина остатки позднего ужина и кувшин из-под вина, который был пуст. Постель смята. Возле неё на стуле лежит нарядное платье, драгоценности остались на столике.

— Таким образом, это было свидание? Хозяйка принимала любовника, они поужинали, потом она сама разделась, сняла украшения, и они отправились в постель?

— Всё так. Это вы бы установили и сами, осмотрев там всё. Никаких перевёрнутых вещей, никаких следов сопротивления. Возможно, она уже спала, когда он её заколол, оставил в ране кинжал, собрался, прихватив все свои вещи, и покинул дом вместе со слугами или сразу за ними.

— Но не до их ухода?

— Не думаю, что они удержались бы от искушения прихватить что-нибудь ценное на память, если б за ними не приглядывали.

— Вы правы. Что ещё вы узнали?