разговариваешь? — изумленно спросил он. — Да я тебя…
— Что? — инкнесса приподняла одну бровь, как делал это ее муж, когда его пытались обмануть. — Что ты со мной сделаешь? Я теперь не в твоей власти.
— Ты безмужняя! — зло процедил глава семейства.
— Я вдова! — почти с радостью воскликнула Катя. — Вдова — сама себе хозяйка! Я закон знаю, отец.
— Ишь ты, какая умная! — лицо Аристарха медленно багровело. — Воспитал неблагодарную на свою шею! Ни почтения, ни озабоченности интересами семьи! Да ты…
— Таша, успокойся, — мать пересела к отцу на диван и погладила его по руке. — Она девочка умная, и сама понимает, что за такое наследство бороться надо. А в борьбе нужна помощь.
— Все-то ты ей потакаешь, Мария! — Сбросил руку жены инкнесс.
— Ты завещание видела? — подал наконец голос брат. — Юриста мужева знаешь?
— Нет. И нет. — Сухо ответила Катерина. Врать она не любила, и чувствовала себя из-за вынужденной лжи неспокойно. Ибо поверенного вдова знала. Лично. И черновик документа видела еще год назад. Но сообщать об этом родственникам не собиралась. Еще придет какая глупая идея в их пустые головы…
Принесли чай. Мать перешла к обругиванию нерасторопных слуг, брат — к их созерцанию (подносы несли две молодые девушки), отец же сел обратно на диван и сосредоточенно сверлил злым взглядом непослушную дочь. Екатерина с благодарностью приняла горячую чашку и стала греть о нее руки.
— Что ты делаешь! — возмутилась мать. — Где твои безупречные манеры? Немедленно возьми, как положено!
Екатерина вздохнула и подчинилась. Чтобы, интересно, сказала матушка, если бы узнала, что ее дочь ехала в телеге и спала в шатре, когда Евстафий в прошлом году отправился с проверкой на рудники в Зеленых горах?
— Совсем дикой стала! — поддакнул брат. — Так и знал, что этот безродный тебя до добра не доведет!
Реплика Георгия была до того неуместной и в тоже время колкой, что Катя не на шутку разозлилась.
— Он довел тебя до Великокняжеского корпуса. Или тебе разонравилось служить в элитном полку, и деньги за место были уплачены зря?
Юноша замолк, злобно скрипнув зубами.
— Катя, — мать говорила мягко, проникновенно. — Ты же понимаешь, что сейчас надо думать о будущем.
Екатерина кивнула. Инкнесса Ляпецкая улыбнулась.
— Не волнуйся, мы тебе поможем. Отец нашел одного человека…
— Завещание, — Катя совершенно неприличным образом перебила мать, — будет оглашено, как только разрешит следствие. Так что ничего не поделаешь. Бороться не за что.
— А ты уверена, что оно существует? — вкрадчиво поинтересовался инкнесс. Жена погрозила ему пальцем.
— Милая, — она пересела поближе к дочери и взяла ее за руку. — А ты…не тяжелая?
Катя перевела растерянный взгляд с отца на мать.
— Нет.
— Но брак был консумирован? — встрял Аристарх. Он осмотрел ее с головы до пят, словно пытался отыскать спрятанный где-то живот.
— Да, — сухо отозвалась Екатерина. Вспоминать это ей не хотелось. Тем более сейчас.
— Мы подумаем, что можно сделать, — заверила ее инкнесса Ляпецкая, вставая.
А у Кати не нашлось смелости спорить. И потом, начни она отнекиваться, они останутся здесь еще невесть насколько… Она молча встала и лично проводила неприятных гостей до двери. На обратном пути зашла в служебные помещения.
— Аглая, мои родители к этому дому отношения не имеют, и им не позволено в нем распоряжаться. Ясно?
Экономка заверила, что ей все ясно и подобного не повторится, однако взгляд ее был…не понравился Кате ее взгляд. Потребовав еды в спальню и нагреть воды для купания, хозяйка дома отправилась к себе. Собраться с мыслями и определиться с линией поведения. Сегодня она отчетливо осознала одну неутешительную новость.
Война за наследство началась.
Часть 2
Паук медленно, но верно подползал к жертве. Еще совсем маленький и почти полупрозрачный, но человек, стоявший в тени, усердно питал его силой. И паук рос, темнел, шевелил лапками все активнее. Из полупрозрачного, размыто-дымчатого, он становился все более плотным, а на концах его лап вырастали короткие острые когти. Когти царапали пол спальни в нетерпении. Еще немного и…
Екатерина подскочила в кровати от собственного крика. Оглядела в панике спальню, но первые лучи солнца, заглядывающие в открытое окно, ничего страшного не осветили. Инкнесса дрожащей рукой налила себе воды и выпила ее залпом.
— Что ты делаешь? Разве так себя ведут наследники великокняжеской крови?
Стакан полетел на пол. Вдова обернулась к двери, ожидая увидеть мать… но там никого не было.
— Разыгралось воображение, — прошептала девушка, пытаясь себя успокоить. — После вчерашнего вечера неудивительно.
— Госпожа? — в комнату вошла Аглая с подносом. — Вы уже встали?
Катя посмотрела на часы.
— Да. Пора. Помоги одеться. И убери это, я буду завтракать в столовой.
Экономка прошла к двери в гардеробную.
— Юный господин ночевал сегодня дома, — заметила она.
Инкнесса замерла. Оглядела еще раз комнату… и вдруг поняла, что Николай пугает ее гораздо меньше внезапно приснившегося кошмара. Такого реалистичного кошмара, что Катя боялась подходить к тому углу, в котором ей привиделся силуэто в балахоне и послушный ему страшный монстр.
— Тогда сразу ступай, предупреди, чтоб накрывали на двоих.
— Как скажете.
Аглая расстелила на кровати простое домашнее платье и удалилась. Екатерина почувствовала на себе чужой взгляд, едва за экономкой закрылась дверь. Вдова оглядела комнату, заглянула в гардеробную, распахнула окно. Никого. Даже собаки на улице нет. И вороны не каркают…
Тишина.
Сад показался вдруг зловеще темным, и Катя поспешно закрыло окно. Накатил страх. Стараясь не выпускать из виду злополучный угол, девушка как можно быстрее оделась сама, не дожидаясь горничную, и, сколов волосы шпильками, вышла из комнаты быстрым нервным шагом.
Спальня Николая находилась напротив. Дверь была приоткрыта, и Екатерина услышала голос пасынка.
— Налей еще. Голова раскалывается.
Никогда инкнесса так не радовалась звукам человеческой речи. Катя прижалась спиной к стене, и положила руку на грудь, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Все хорошо. Просто она не выспалась. Все хорошо. Надо немножко потерпеть. Завещание скоро огласят, и после этого ее наконец оставят в покое. Все. Все закончится.
И кошмары?
— О, нет. Это только начало.
Катя вздрогнула. Конечно же пасынок не мог читать ее мысли, но тем не менее его слова пугали. Катерина глубоко вдохнула. Это просто ничего не значащая фраза. И она вообще предназначалась Аглае.
— Надо еще.
За приоткрытой дверью лязгнул стакан. Понятно. Опять пил.
— Победа будет за нами! Я теперь все могу!
Запахло рассолом. Этот в высшей степени прозаический запах успокоил Катерину. Вдова отошла наконец от стены и более размеренным шагом направилась к лестнице. Пора было спуститься к завтраку. Вслед ей из комнаты пасынка донеслось:
— Месть сладка.
