наоборот, заинтересовался и случаем, и выводами, из него сделанными.
На удивление, весь следующий день прошел в нашем тупике спокойно. И удивительные вещи продолжились и вечером: Анет не пришла ко мне.
Следующим утром я ее не видела, а ее окошко на кухне, из которого она мне машет, когда я иду мимо, было зашторено.
«Неужели уехала куда-то и ничего мне не сказала?» — подумала я. Но встревожилась, когда в местном магазинчике продавщица и она же хозяйка попросила передать Анет, что ее заказ, который она просила привезти специально, прибыл еще вчера, и почему она его не забирает и не отвечает на телефон.
Я постучала в дверь квартиры в партере, еще раз, и еще. За дверью было тихо. Я нашла дома записанный «на всякий случай» телефон Анет, гудки продолжались бесконечно, но никто не брал трубку. И мне казалось, что я слышу звук звонящего телефона в квартире снизу. Тогда я отыскала визитку, которая так и не пригодилась фрау Шварц, и набрала следователя.
Анет лежала мертвая в луже уже запекшейся крови на своей кухоньке. Рядом валялась массивная югославская пепельница из хрусталя, на которой прилипло что-то желтое вперемешку с рыжими крашеными волосами моей подруги.
Когда скорая, которую следователь вызвал на мой обморок, уже уехала, он присел на край дивана, где я лежала после всех уколов и капель, отказавшись от госпитализации.
— Расскажите очень подробно, что произошло накануне, — попросил он.
Я силилась вспомнить весь наш разговор с Анет до мельчайших подробностей. И удивительно, но история о брате и сестре нашего Герша его очень заинтересовала.
— Это только в рассказах о мисс Марпл следователь делится с одним из свидетелей всеми подробностями, в реальной жизни так никто не делает, — начал он, — но я когда-то все расскажу вам, но чтобы было кому рассказывать, прошу, чтобы вы были очень, просто предельны осторожны. Возможно, эти события не связаны между собой, а возможно, и нет. Жилец из соседнего дома, как вы его почему-то все называете Карл, а на самом деле он совершенно не Карл, скорее всего, связан с Войниковыми и их криминальным бизнесом, а покойная что-то знала, или узнала, или поделилась со свойственной ей излишней активностью с кем-то. И возможно, кто-то думает, что и с вами поделилась, поэтому никому двери не открывайте, сами в темное время суток не ходите. Я сейчас подал прошение на постоянный полицейский патруль, иначе у вас во дворе скоро никого не останется из живых.
Следователь ушел, я закрыла дверь, как он велел. «Бедная Анет, бедная, бедная», — думала я. И тут меня просто осенило: «Нас могли услышать!» Вот когда мы сидели на балконе и разговаривали, и Анет уже хлебнула лишнего, а ее голос был слышен далеко, по всему двору. Я взяла листочек и начала по пунктам записывать, что же она мне рассказала.
Глава 8. Карл возвращается, а Герш собирается уезжать
Я увидела, что Карл вернулся, когда утром курила на балконе. Во двор заехала машина, из нее вышел уже почти ставший мне родным следователь, а с заднего сиденья полицейский вывел Карла в наручниках, и они все вместе направились в сторону соседнего дома. За этой процессией наблюдала не только я. Герш маячил и сверкал своей плешью в окне. Его в последнее время не было ни видно, ни слышно. Отсиживался у себя в квартире. В магазинчике дамы судачили, что Герш болеет и золовка одной из них, помогающая Гершу по хозяйству, как добавила дама, «за желтые монетки», принесла ему продукты и пустые коробки, в которые Герш целыми днями пакует какие-то вещи.
Уж не собирается ли уезжать наш сосед? Пока полиция и Карл были в доме, во двор заехала и тут же застряла от непривычных маневров еще одна машина — большой белый бус транспортной компании. Неумелый водитель пытался развернуться, но полицейская машина, которая совсем не выглядела как полицейская, загородила ему проезд. Водитель курьерской фирмы начал недовольно сигналить. На этот шум из окна квартиры Карла выглянул следователь, а из своей — Герш, который тут же спрятался обратно и задернул занавески. Я взяла сумку, надела шляпу и вышла, делая вид, что иду за покупками. Возле буса уже стоял мой знакомый и проверял у водителя документы. Увидев меня, спросил:
— Вы в курсе, что господин Герш заказал перевозку вещей?
— После смерти Анет я теперь вообще не в курсе местной жизни.
Следователь пошел к двери дома Герша и надавил звонок. Дверь ему открывали минут пять, не меньше. На пороге стоял Герш, замотанный в какое-то тряпье, которое, я так понимаю, должно было символизировать его тяжелую болезнь и постельный режим. Следователь зашел вовнутрь, а мне пришлось продолжать и дальше изображать идущую за покупками, и я пошла купить себе персиков.
Когда я вернулась, во дворе уже не было ни курьерской машины, ни полицейских. Не было Анет, которая бы рассказала, что тут произошло.
Глава 9. Правда
Супруги Шварц уехали на следующее утро. Погрузили вещи в машину и переехали в отель, как успела мне сказать по-русски госпожа Шварц, добавив, что это все слишком, а господин Шварц считает, что если бы им так хотелось криминальных историй, то какой смысл был уезжать из Берлина.
Куда подевались Бруки, сидят ли они, закрывшись дома, или уехали куда-то, я не знала, но я давно не видела ни их, ни их детей. Карл, я так поняла, арестован, но не знаю, за что, Войниковы известно за что, Анет убита. Остались мы с Гершем. Хотя, сказать по правде, я Герша уже целый день не вижу ни на балконах, поливающим чахлые вазоны, ни мелькающим в окнах квартир. Шторы плотно задернуты, а форточки закрыты. Видать, так усиленно изображает заболевшего.
От раздумий меня оторвал звонок в дверь. Помня предостережения друга-полицейского, я глянула в глазок. За дверью стоял он, собственной персоной.
Первое, что он спросил у меня:
— Вы хотите узнать, что же произошло? Следствие еще не окончено, но произошедшее уже не тайна. Человек, приезжавший в ваш двор, не связан никак с наркотрафиком Войниковых. Этот молодой человек — австрийский гражданин Пауль Герш. Да, да, он правнук одного из тех самых Гершей, а именно Давида. Поэтому понятно, что ваш Герш совсем не Герш. Он местный парень, кстати, итальянец, который родился и вырос тут, в городке, в тех самых бараках у моря, где и семья Росси. Он знал Гершей, потому что его мать была у
