полицейский.
— В убийстве того молодого человека.
— Нет! Их подозревают совсем в другом. К ним часто ходили гости? Много ли они получали посылок? Общались ли близко с кем-то из соседей? — продолжал сыпать вопросами следователь, так и не объяснив, что случилось.
В этот момент в квартиру, воспользовавшись тем, что я в суматохе забыла запереть дверь, с криком ворвалась Анет:
— Войниковых арестовали!
Следователь раздраженно захлопнул блокнот.
— Мадам! — только и смог сказать он.
Анет на секунду осеклась и притормозила, но тут же заявила, что очень жаль, что ее не застали, и она сразу поняла, где господин полицейский, и теперь вся к его услугам и готова отвечать на вопросы.
— Никто к ним особо не ходил, бывал кузен Войниковой и, пожалуй, все. Живут они в доме давно, еще с коммунистических времен. Вернее, жили тогда тут родители Войниковой, тогда Кововой, и она с ними с сестрой, потом сестра ушла в монастырь, — Анет перекрестилась, — хотя была талантливой скрипачкой и подавала надежды. Войникова вышла замуж, родители уехали в деревню, ближе к горам, откуда были родом. Войниковым Бог не дал детишек, потому, несмотря на возраст, они живут как молодые, много ездят, катаются на велосипедах. Войников работает в другом городе, а она — учитель в школе. Но они очень приличные люди, очень, — с жаром продолжала Анет, — даже не верится, что их арестовали за такие ужасные дела. Вот просто не верится. Такие люди и вдруг наркотики!
Я чуть не выронила чашку, которую ставила перед полицейским.
Глава 6. Не все так просто
Выйдя днем на почту, я снова встретила госпожу Шварц. В прежние времена, живя на родине, я бы подошла и спросила «какого черта это было?», но в своей новой жизни я научилась более сдержанно высказывать недовольство. Я кивнула ей, но госпожа Шварц, вместо того чтобы так же кивнуть, воровато огляделась по сторонам и ринулась ко мне:
— Мне надо с вами поговорить!
— Я иду на почту, давайте встретимся там.
Немка пришла в отделение через полчаса. Я уже решила, что она передумала, и собралась уходить.
В лучших традициях шпионских романов Шварц подошла к стойке с открытками и начала медленно изучать ассортимент. Я решила тоже купить пару поздравлений, оставшихся с Пасхи, а почему бы и нет.
Не оборачиваясь ко мне, глядя перед собой, Шварц проговорила:
— Герш выдает себя за кого-то другого.
— Почему вы так решили?
— Он не знает немецкого.
— Возможно, он хотел бы забыть этот язык?
— О нет, он не знает его, даже не понимает простые слова. Одно дело не хотеть говорить, постараться забыть, но если тебе кричат по-немецки в момент опасности, ты поймешь.
И Шварц рассказала, что в прошлом году она столкнулась с Гершем в соседнем городе, куда все мы ездили за крупными покупками. Вернее, она его увидела, а он ее — нет. И тут она видит, что Герш, не глядя, переходит дорогу, а на него на большой скорости несется автомобиль, потом оказалось, что у машины отказали тормоза. Шварц закричала, по-немецки естественно, «осторожно! машина!», но Герш даже ухом не повел. Слава богу, машина пролетела мимо буквально в паре сантиметров.
— Возможно, он туговат на ухо? — предположила я.
— Нет, нет, — фрау покачала головой, — у Герша великолепный слух, даже слишком хорош для его возраста. После этого случая я подбежала к нему удостовериться, все ли в порядке, но Герш явно ни слова не понял и поспешил уйти. Мой муж считает, что это глупость и нельзя сообщать о таком в полицию, но я думаю, что раз убили человека, то полиция, — она опять сказала «милиция», — должна знать о всех сомнительных моментах.
А вечером ко мне в гости опять пришла Анет. Она напекла маленьких булочек.
— Сегодня будем без вина, — смущенно хихикая, сказала она.
Я пересказала ей разговор с фрау Шварц, не придавая ему особого значения. Но Анет, как раз наоборот, очень заинтересовалась.
— Забыла вчера рассказать, что у Гершей было трое детей: старший, тогда почти юноша, не помню, называла ли его имя моя свекровь, дочь Рахиль, юная девушка, еще подросток, но уже обещающая быть первой красавицей, и маленький мальчик, то ли 30-го, то ли 31-го года рождения, совсем ребенок, пухлый малыш Давид, который вот превратился в этого желчного скрягу — Герша. И я думала, что хорошо, прошло столько времени, и, возможно, Рахиль и брата нет в живых, но где их дети и внуки, почему за собственностью вернулся только Герш?
— У Герша же вроде бы нет детей, возможно, его сестра и брат умерли бездетными, — предположила я.
— Возможно, возможно, — задумчиво сказала Анет.
— А разве тебя не интересуют твои соседи? — продолжила она и ткнула пальцем вверх, намекая на Войновичей. — Ох, я сегодня была на рынке и все узнала. Они торговали наркотиками. Под видом поездки в горы они ездили через границу и перевозили их туда-сюда, а их не досматривали, потому что они солидная пара с велосипедами, граждане ЕС, приличные люди. Но вчера что-то пошло не так, и за ними пришли. Вот как все оказалось скверно.
В этот момент с балкона мы увидели, как во двор заезжает полицейская машина.
— Что опять?! — возбужденно вскричала Анет.
Из машины вылез наш уже знакомый следователь в своем неизменном сером костюме и направился к соседнему дому.
— О боже, — Анет так подалась вперед, что пришлось ей схватиться за перила, чтобы не выпасть, — он звонит в домофон Карла.
Глава 7. Еще одно убийство
Карл пропал. Полиция все-таки попала в его квартиру, застала там страшный беспорядок, распахнутые дверцы шкафов, разбросанные вещи и полное отсутствие каких-либо фотографий и документов.
— Боже мой, я целыми днями только и смотрю в окно, но, когда что-то происходит в нашем дворе, я или сплю, или на рынке и все пропускаю, — сокрушалась Анет.
Следователь опять пошел по квартирам опрашивать соседей и очень удивился, не застав ее у меня.
Мне было очень жаль, но я тоже не видела отъезда Карла, но мне так хотелось хоть чем-то помочь такому милому человеку, который осыпал меня комплиментами, что я уже великолепно говорю на его родном языке и, в отличие от других иностранцев, не брезгую учить его. Это была явная отсылка к семейству Шварц. И как-то само собой вышло, что я рассказала о нашем разговоре на почте. Хотя я тут же извинилась и добавила, что, возможно, все это не очень важно, а скорее всего, неважно вовсе, господин из полиции,
