Лу бросила на меня извиняющийся взгляд. Ей вовсе не доставляло удовольствия меня поучать, и тёплое чувство к ней наполнило моё сердце.
– Мы только что обсуждали, какую роль язык тела играет в общении лис друг с другом.
– Ах вот что, ну ладно, – пробормотал я, надеясь, что больше от меня ничего не требуется. Не хватало ещё изображать из себя идиота перед Лу и всем классом, ползая по полу и демонстрируя лисьи повадки.
К счастью, мистер Гудфеллоу оставил меня в покое, и остаток урока я провёл в раздумьях, что привезти родным, когда к ним поеду. Что может предложить им мир людей? Наконец у меня появилась пара идей, и я обрадовался, когда урок закончился и нас отпустили на перемену.
– Урок был очень интересным, – поделилась впечатлениями Холли. – Надо будет спросить мистера Гудфеллоу, как по-лисьи «Тварь паршивая, ха-ха! Убирайся от греха!» и «До меня тебе, лиса, не до-бра-ться».
Брэндон фыркнул, закинул в рот кукурузное зёрнышко и начал с хрустом его грызть:
– Почти в рифму: ещё пара фраз – и ты сможешь прочесть лисе целое стихотворение.
– Ей наверняка понравится, – согласился я и попрощался, чтобы забежать на кухню. У Шерри Плеск, школьной кухарки и санитарки, всегда были в запасе невероятно вкусные копчёные колбаски, на которые легко можно было подсесть. Я решил привезти своим родным целую связку этих колбасок. За дополнительные колбаски надо было платить, но я скопил достаточно, подрабатывая на каникулах. Таких колбасок в горах точно не было!
– Тридцать колбасок?! – От изумления Шерри Плеск разинула рот, обнажив великолепные передние зубы – она была оборотнем-бобром. – Что, скоро наступит голод?
Я поспешно объяснил ей, кому предназначались колбаски, и широкая улыбка озарила её круглое индейское лицо. Она кивнула, вразвалку направилась в кладовку и принесла мне большой бумажный пакет, от которого божественно пахло:
– Вот всё, что осталось. С тебя пятнадцать долларов. Желаю хорошо провести время с семьёй – смотрите не объешьтесь.
Я улыбнулся ей в ответ. Этими колбасками мы вряд ли объедимся: однажды мы за одну ночь вчетвером умяли целого оленя. Я быстро направился к своей комнате, чтобы спрятать колбаски в шкафу, пока перемена не закончилась и не начались английский и история у мисс Кэллоуэй.
Но в коридоре мне, как назло, встретился Бо. В стае у него был самый низкий ранг – волк-омега, а в человеческом обличье его лицо имело вечно недовольное выражение. Его ноздри жадно расширились, когда он почуял запах колбасок:
– Что это у тебя там?
Я тут же остановился.
– Не твоё дело! – выпалил я. Он ни в коем случае не должен был увидеть, куда я несу подарок! Я дождался, пока он уйдёт, и только тогда спрятал пакет в комнате.
Я и без часов знал, что безнадёжно опоздал на следующий урок. А на уроки мисс Кэллоуэй опаздывать нельзя: она была гремучей змеёй, и связываться с ней никому не хотелось, даже когда она принимала человеческое обличье. Однажды, когда я ещё был котёнком, чуть не наступил на гремучую змею, и если бы не отец, отшвырнувший её лапой, эта тварь бы меня ужалила.
Когда я нёсся вниз по лестнице на первый этаж и сворачивал в коридор, который вёл к кабинетам, я едва не столкнулся с худощавым мужчиной в коричневой куртке, с портфелем и в очках в красно-коричневой оправе, которые он испуганно придержал. «Ой, извините!» – бросил я и хотел было бежать дальше, как вдруг осознал две вещи. Во-первых, я никогда раньше не встречал этого типа и был уверен, что он здесь чужой. Во-вторых, я чувствовал, что он не оборотень. Совиный помёт, да это же человек! А вдруг он заглянет в какой-нибудь кабинет – а там мистер Элвуд как раз преподаёт превращение?! Или увидит одного из нас в зверином обличье?!
Как бы невзначай я подошёл к стене, на которой рядом с красной кнопкой пожарной тревоги находилась синяя кнопка – людская тревога. Я нажал на кнопку – и по всему зданию разнёсся высокий пронзительный звук, слышный только нам.
Утреннее потрясение
Из одного кабинета раздался грохот, в другом кто-то взвизгнул. Там сейчас поспешно превращались в людей несколько оборотней. Любопытная физиономия высунулась из-за двери и тут же скрылась.
– Не подскажешь, как найти директора? – спросил чужак, рассматривая меня и поправляя очки. У него были тонкие неулыбчивые губы и глаза цвета гнилого дерева.
– Э-э… кажется, она сейчас в командировке, – ответил я.
Да, теперь я вспомнил: директор нашей школы отправилась на Восточное побережье, чтобы побеседовать со школьниками об орлах и отыскать новых оборотней.
Человек нахмурился:
– А кто её замещает?
– Один из наших учителей, Айсидор Элвуд.
Чего этому типу здесь надо? От него исходил запах опасности, хотя я и не смог бы объяснить почему. Меня бросило в дрожь. Не тот ли это замечательный союзник, которого привлёк на свою сторону Эндрю Миллинг? Человек? Нет, исключено: людей он ненавидел!
– Ну, тогда проводи меня к нему.
Я терпеливо ждал, не добавит ли он «пожалуйста», но так и не дождался. Это как-то мало соответствовало понятию «вежливость», которое мы изучали на человековедении. Этот тип нравился мне всё меньше и меньше.
– Чего ты ждёшь? – раздражённо спросил мужчина, посмотрев на часы. – У меня мало времени.
Больше всего мне хотелось на него зашипеть, но вместо этого я сказал «Пройдёмте». Впрочем, это оказалось лишним, так как в этот момент дверь одного из кабинетов распахнулась и оттуда, как сурок из норы, выскочил Айсидор Элвуд, отец Лу и наш учитель превращений.
– Что здесь происходит? – недовольно проворчал он. – Караг, ты… – Тут Элвуд заметил гостя и сразу же сменил тон. – О, добрый день! Добро пожаловать в школу «Кристалл». Чем могу помочь? – дружелюбно спросил он.
Хотя было очевидно, что я здесь больше никому не нужен, к тому же пропускаю занятие, я продолжал стоять, слушая их разговор, и не поверил тому, что услышал в следующий момент.
– Меня зовут Крамп, – коротко представился чужак. – Я новый опекун Холли Льюис.
Когда я ещё жил в горах, то, вероятно, спросил бы: «Какой ещё «пекун»?» Но теперь я намного лучше, чем хотелось бы, разбирался в том, как государство заботится о детях и подростках-сиротах.
– Я считаю, мне срочно необходимо о ней позаботиться! – заявил мужчина. – Мне кажется, вы её безнадёжно запустили.
Я ошарашенно смотрел на него. Я знал, что Холли сирота – её родителей съели хищники, когда те были в зверином обличье. И то, что Холли никто не усыновил, поэтому по выходным она не ездила домой, мне, разумеется, тоже было известно. Но я не слышал, чтобы её кто-то опекал: по крайней мере, она ни разу об этом не упоминала.
