— Послушайте, вы хотите спасти от страшного предсказания сына, а я хочу сохранить Яворов край под властью Каменецких. Стефан на роль господаря мятежной страны пока не годится, он не готов править. Пока не готов. Не обижайтесь, но он слишком мягкий, слишком романтичный, вечно летает в облаках. Разве это не так?
— Да так, — беспомощно махнула рукой Паулина. — Не представляю, как он будет править этими дикими людьми, да они его затопчут. Убьют моего мальчика, — на глазах королевы опять появились слезы.
— Вот и пусть он отсидится у меня в Пшоничах, по ту сторону Лады. Никто не узнает, ни одна живая душа, — пан Яромир понизил голос до шепота. — Предсказание должно сбыться. Сгинуть должен Стефан. Так мы найдем алчной судьбе Стефана на заклание, но это будет не королевич.
Паулина вздрогнула и перестала плакать. Вместо добродушного старика, перед ней стоял какой-то новый, совсем неизвестный ей человек: из-под мохнатых седых бровей на нее смотрела сталь, холодный взгляд искушения. Он предлагал ей подлость, Паулина не была дурой, она это прекрасно осознавала, но все ведь ради спасения ее единственного сына.
— А если этот казак не согласится заменить Стефана? — неуверенно проговорила она.
— Уже согласился, — хмыкнул старик, — кто же не захочет хоть на день стать во главе пусть и маленькой, но страны, ощутить власть на вкус. Да и уж больно этот дурень любит на рожон лезть, так и гляди за ним в оба, чтобы шею себе не свернул.
— А если ему понравится, и он не захочет потом передать правление Стефану, и все вскроется? — Паулина стала нервно теребить платок, ей представился Богумил в гневе, зрелище не из приятных.
— За это не переживайте, — железное хладнокровие Ковальского поражало, — если этот бедолага останется жив, он отступится.
— Вы так в этом уверены?
— Его спас в бою мой сын Казимир, он нам обязан.
— Кто сейчас помнит доброту? — печально проговорила Паулина.
— Я отправлю с ним преданных мне людей, они сумеют поставить зарвавшегося самозванца на место. Раздавят мятежников, все успокоится, яворы подчинятся, вот тут придет время Стефана. А я пока подучу королевича, как держать в руках сотни людей.
— Но Богумил узнает о подмене, ему непременно донесут, — Паулина все нащупывала и нащупывала слабые стороны плана Ковальского, ей надо быть уверенной, прежде чем подставляться под удар.
— Кто ему донесет? — снова беспечно пожал плечами старик. — Война с альтами, королю нужны люди здесь. Я предложу Богумилу для сопровождения Стефана своих воинов, они никогда не были в столице и ни разу не видели младшего королевича.
— Но Стефан же был на войне, — с гордостью напомнила Паулина.
— Да кого там только не было, вся шляхта для простых ратных на одно лицо, — отмахнулся старик. — Мы с Стефаном выедем из Дарницы, я в Пшоничи — строить мост, а он вроде как к яворам. Переправимся через Ладу, там я его спрячу, а моим войскам, ожидающим на том берегу, представлю Стешку Рубаку уже как господаря. Все.
Как же складно все получалось у Ковальского, будет ли так в жизни? Паулина никак не могла решиться, что-то останавливало ее. Может совесть, а может страх разоблачения, который принесет ей и сыну бесчестье.
— А можно взглянуть на этого… Рубаку, — осторожно спросила она.
— Отчего ж нельзя? Эй, Стефанку? — властным голосом рявкнул старик.
В дверь вошел незнакомец, среднего роста и светловолосый как королевич Стефан, примерно такого же возраста, а может чуть старше, — на этом скромное сходство с королевичем заканчивалось. Этот загорелый с обветренной кожей воин, с тяжелым бычьим взглядом, бритым черепом на котором красовался казацкий оселедец и пшеничными усами, свешивающимися по обе стороны ото рта, совсем не походил на представителя древнего королевского рода, хотя в роду у Каменецких тоже были казаки-южане.
— Он совсем не похож на Стефана, — шепнула Паулина Ковальскому.
— Так и что? Переоденем, волосы пока отрастут, можно и шапку надеть.
— Готов умереть за моего сына? — внимательно посмотрела на парня королева.
— Готов, государыня, — не задумываясь, быстро ответил Стешка Рубака, низко кланяясь.
Паулина хотела еще что-то спросить, но в комнату заглянул слуга.
— Из Дарницы гонец прискакал, — осторожно сообщил он хозяину.
— Говори, — разрешил продолжить Ковальский.
— Королевича Стефана отравить хотели, — выпалил слуга.
Паулина охнула и, резко вскочив, опрокинула кресло.
— Он жив?! С ним все в порядке?!
— Жив, здоров, — это в двери ворвался столичный гонец. — Собака издохла, что куриную ногу с тарелки сперла.
— А отравитель? — прошептала королева, бледнея.
— Ищут.
— Я согласна, — поспешно обернулась Паулина к хозяину. — Пан Ковальский, спасите моего мальчика!
Глава III. Покушение?— Это ты матери бересту подкинул?! — Стефан, сжав кулаки, надвигался на Михася.
— Нет, конечно, на кой оно мне? — буркнул денщик, обиженно раздувая ноздри.
Они стояли друг против друга в огромной дворцовой зале, и их громкий шепот гулко разносился к потолку.
— А кто еще мог сказать, если нас там только двое было? — прошипел королевич. — Кто еще?
— Да может ты, хозяин, сам кому проговорился, — не уступал Михась, — откуда мне знать?
— Я догадывался, что ты матери про меня докладываешь, но пугать-то ее зачем? Она ж потом ночами не спит?! Своей матери такое про себя сказал бы? А? — Стефан схватил великана за грудки, собираясь, не смотря на разницу в росте, встряхнуть того как грушу.
— Не я это, не я, — спокойно убрал от себя руки королевича Михась. — И матушке-королеве никогда об вас ничего не докладывал, — крепкая обида денщика выразилась в переходе на Вы. — Побожиться могу. Вспоминайте, кому могли случайно обмолвиться. А может это ведьма сама во дворец и подбросила, глаза страже отвела и прошмыгнула. Ведьмы, они все могут.
— Ну ладно, не ты, так не ты, — остыл Стефан, отступая.
Если уж честно, то он успел как шутку рассказать о лесной встрече и Каролине. Ну так, хотелось посмотреть, забеспокоится о нем любимая или нет. Та всполошилась, занервничала, умоляла быть осторожней, даже всплакнула. Стефан окрыленный, начал ее успокаивать, мол, бредни старухи. Каролина обещала молчать, но что взять с бабы, у всех у них языки быстро вертятся, такая уж порода. Могла с кем из родни поделиться, с матушкой своей, например, а та, тоже из беспокойства, подкинуть бересту королеве.
Михась все еще надуто смотрел в пол.
— А чего там за переполох на кухне был? — немного заискивающим тоном перевел Стефан тему разговора.
— Собака со двора забежала да ногу куриную сперла, ее догонять, она на двор рванула, ну ее для приличия погоняли, а она пару кругов пробежала да издохла, — сразу принял «извинение» хозяина Михась и весело принялся рассказывать о случившемся.
