чуть ли не вдвое у же стоявшего перед ним мужчины. Но, находясь рядом с Ником, тот как будто съежился, подобно робкой лани в присутствии свирепого хищника.
Зверя.
— А еще неплохо бы лук со стрелами, пару ножей и лошадь. Хотя я их что-то тут не видел.
— Умерли все, от оспянки. — робко проблеял Киптак. — Может все-таки останешься, а?
— К вечеру чтобы все было у меня. — отрезал принц, и человек понуро убрел с выражением лице, свойственного скорее приговоренному к пыткам каторжнику, чем обычному слуге.
К назначенному времени собрать все необходимое не успели. Брони и лука у варваров не нашлось, но вместо них ему выдали отменные кожаные сапоги, украшенные кусочками панциря гослопаха. Ножен подходящего размера в запасе тоже не было. Их пообещали изготовить к утру.
Обычно подобные работы занимали гораздо больше времени, но, судя по всему, уж больно хотели чернокожие избавиться от непрошеного гостя.
Вернули Никаниэлю и обращенную в кавиал левую руку. Безукоризненно чтившие порядок варвары отломили себе лишь пол фаланги с отростка, некогда бывшего мизинцем. Плата за проживание и прочие расходы.
Ник с интересом повертел в ладонях кристалл. Мало кто сумел бы теперь узнать в нем окаменевшую конечность. Кавиал, как кавиал. Только чересчур большой. Такой и вправду мог бы стоить целое состояние. И четыре торчавших с одного края сучка никак не походили на пальцы. Скорее на причудливую игру природы.
Четыре. Ведь пятого принц лишился в памятной стычке с паукообразным монстром возле зарослей светящегося мха. От невольного воспоминания волоски на шее Никаниэля встали дыбом, а зубы стиснулись в немой злобе. Сколько же времени ему понадобиться, чтобы полностью забыть подобные злоключения?
А вот чего не сохранилось, так это татуировок с боевой магией, нанесенных на кожу в Пантиоке.
Разочарованно цыкнув, Ник небрежно замотал кристалл в черную тряпку и бросил его на дно рюкзака. Пригодится.
Глава 4
Очередной рассвет едва забрезжил над барханами, ознаменовав начало нового дня, как Никаниэлю принесли обещанные ножны. Варвары действительно умудрились изготовить их всего за одну ночь.
Простые, кожаные, без какого-либо тиснения или прочих изысков. Не то чтобы они были достойны носить в себе бесценный артефакт, но, в сложившихся обстоятельствах, подходили для него, как нельзя лучше. Ведь чем меньше внимания привлекал Люминистилл, тем больше шансов, что никакие решившие вернуть реликвию дварфы на него не позарятся.
Выделили Нику и проводника — молодого четырехрукого парня лет двенадцати. Впрочем, даже в этом возрасте он уже был на пол головы выше и несколько шире принца.
Сперва Никаниэль хотел и вовсе отправиться в путь в одиночку, ориентируясь по горам и солнцу, но Киптак настоял, что лучше все-таки взять провожатого. Ветр а в стране барханов и дюн могли быть весьма коварными, а до границы с королевствами предстояло заночевать как минимум один раз, и лучше при этом иметь при себе кого-нибудь из местных.
Что ж, возможно слуга варваров являлся и не таким плохим человеком, как думал о нем Ник.
Проводить гостя вышел один единственный пустынник. Рослый, мускулистый воин с ожерельем из когтей какой-то твари. Каждый из них по длине превосходил выданные принцу ножи и смотрелся с внушающей уважение угрозой.
Может быть это был вождь, а может и нет. Он молча смотрел принцу в глаза, и ни один из них не отводил взгляда. Безмолвный поединок продлился достаточно долго, чтобы каждый успел оценить силу воли и твердость характера друг-друга.
В итоге, поразмыслив, Никаниэль поднял согнутую в локте руку со сжатым кулаком. Традиционное варварское приветствие, известное ему благодаря знакомству с Тродиярашем. Вот только вместо правой, Ник намеренно использовал левую — черную — как бы дополнительно вкладывая в этот жест благодарность за то, что не оставили его калекой.
На лице пустынника не дрогнул ни один мускул. Постояв еще пару секунд, он повторил приветствие, после чего неспешно развернулся и ушел назад в стойбище. Принц же кивнул проводнику, и тот повел его прочь от места обитания благородных воинов.
Путь до границы с королевствами проделали в гнетущей тишине. Молодой варвар не говорил на общем, а Никаниэля и вовсе тяготила его компания. Пусть во время блуждания по подземному лабиринту Нику и не хватало общения, но теперь постоянное присутствие рядом живого, потенциально опасного существа, заставляло его держаться в напряжении.
Зверь и вовсе порывался прикончить парня, но Никаниэль держал сущность в узде. Он понимал, что ему нужно заново научиться жить в обществе, где далеко не каждый встречный желает выпустить тебе кишки и сожрать еще трепещущее сердце.
Едва оттенки окружающего пейзажа сменились с золотого на зеленый, а небольшие деревца вытеснили покрытую колючками растительность, как проводник, не говоря ни слова, оставил Ника наедине с собой и собственными мыслями.
Никакого форта, заставы или хотя бы дозора на границе с королевствами не обнаружилось. Впрочем, возможно парень специально вывел гостя вдали от людей. В любом случае, сей факт играл принцу на руку. Встречаться с представителями закона так близко от родных земель эльф не хотел. Не исключено, что его до сих пор разыскивали.
Скорее для проформы сверившись с компасом, Никаниэль двинулся строго на запад. Заблудиться он не мог, даже если бы напился до поросячьего визга или обкурился дурман-травы — достаточно было всего лишь постоянно держать горы по левую руку, и они лучше любого провожатого указали бы путь. Главное не отходить от них слишком далеко, но и не приближаться вплотную, рискуя наткнуться на враждебно настроенных бородачей или разумных ящериц.
Первая встреча с местными жителями закончилась для них весьма плачевно.
Выскочив из кустов, двое оборванцев, вооруженных дубинами, набросились на Ника явно не с целью поприветствовать одинокого путника. И, спустя пару ударов сердца, оба свались в дорожную пыль лишенными жизни чучелами.
Принцу и меч обнажать не пришлось. Одному бандиту он хлестким ударом костяшек сломал кадык, а другому тем временем выколол глаза, после чего свернул шею. Никаниэль даже с дыхания не сбился. Его рефлексы отточились настолько, что о них можно было неосторожно порезаться. А необученное мужичье, по сравнению с подземными тварями, не дотягивало по опасности даже до кавиалитов.
С обысканных трупов взять ничего не получилось. Ни гроша, ни хлебной крошки. Одежда — сплошные лохмотья, а башмаки давно просили не только каши, но могли подкрепиться уже и полноценным обедом из трех блюд.
Впрочем, оба мертвеца подарили Нику немного некроэнергии, за что он им был даже благодарен. За время проведенное в гостях у варваров, принц имел достаточно времени подумать и сопоставить некоторые полученные с помощью Ванессы знания.
И кое-что показалось ему странным.
Если раньше он принимал все сказанное полурослицей за чистую монету, не считая откровенного кендерского бреда естественно, то теперь определенные нестыковки всплыли, как труп по весне, и смердели не хуже дварфского утилизатора.
Возможность проверить свои догадки представилась Никаниэлю буквально через пару дней. Он уже слышал шум Строптивой, несшей свои воды в подгорное королевство, и вовсю размышлял над тем, заночевать ему где-нибудь среди деревьев или все-таки дойти до Тики, когда из-за поворота показался весьма подозрительный субъект.
Ростом на полголовы ниже Ника, тот, как и принц, кутался в плащ, скрадывавший очертания. Незнакомец слегка прихрамывал на правую ногу, а при ходьбе опирался на копье с испачканным в саже древком.
С одной стороны, вполне себе обычный странник, которого внезапно наступившие сумерки застали в дороге, а не в каком-нибудь тихом трактире. Но с другой — он был единственным, не считая тех двоих, кого Никаниэль встретил в королевствах после ухода из пустыни.
Ни торговцев, ни ремесленников, ни бродячих артистов или путешествующей знати. Даже вездесущие кендеры куда-то запропастились. Дороги стояли пустыми, как заранее приготовленный гроб.
К тому же, что ему мешало переночевать в Свободной Лиге, а утром спокойно выдвинуться дальше?
Сперва Ник хотел разминуться со случайным встречным, но тот намеренно менял направление так, чтобы их пути пересеклись. Зверь внутри принца заворчал, предчувствуя неприятности.
— Добрый вечер, уважаемый. — поздоровался тип, когда они замерли в паре шагов друг от друга. Голос неизвестного, тихий и вкрадчивый, выдавал в нем интеллигентную личность. Или же весьма умелого афериста. — Тьма идет…
Трехосновник?
— Но в ней и благо. — отозвался Никаниэль, припомнив продолжение фразы.
Внезапно, натренированное за время скитаний
