Мила кивнула.
— Ну это явно не по адресу. Домовые, они, видишь ли, другой уборкой занимаются.
Мила не поняла.
— Нечисть, — поспешила добавить Акулина, — вот что пострашнее всякой пыли будет: барабашки, бабаи — полтергейсты разных мастей. Этим мелким пакостникам только дай волю — настоящие паразиты, — обживутся, потом от них избавиться — гиблое дело. А хлопот с ними… По ночам в стены стучат, вещи портят, потопы в доме устраивают…
Вот был один случай. У одного моего знакомого, Генриха Гнуса, завелся барабашка. Генрих в то время как раз в ссоре был со своим домовым, и тот домовой из принципа разбираться с домашней нечистью не стал. Уж не помню, что они там не поделили, но факт остается фактом: барабашка стучал по ночам в стены, в потолок и по батареям до тех пор, пока у Генриха Гнуса на почве бессонницы не случилось буйное помешательство. Однажды ночью он попросту разнес свой дом в щепки, пытаясь поймать зловредную нечисть. И я тому свидетель, что, когда несчастный Генрих с красными от недосыпания глазами сидел на развалинах своего бывшего дома, уцелевший кусок стены все еще постукивал. Генрих потом долго восстанавливал нервы. Так что с домовыми лучше не ссориться, тогда и нервы будут в порядке, и дом в целости и сохранности. Ясно?
Акулина вопросительно посмотрела на Милу.
Мила с неожиданной для самой себя радостью заулыбалась во весь рот, глядя на тщедушное растеньице с неподдельным восторгом, и ответила:
— Ясно.
Только что она придумала, как проникнуть в таинственную закрытую на ключ комнату, которая когда-то принадлежала ее маме, совершенно беспрепятственно.
— А откуда берется порошок дремоты? — с излишней заинтересованностью спросила Мила.
— О, это очень просто. Отрываешь бутон, сжимаешь его в кулаке, и он превращается в порошок. Говоришь заклинание: «Дрём, приди, меня стороной обойди». Потом, набрав в легкие побольше воздуха, сдуваешь порошок с ладони и… все спят.
Глава 2
Семейные фотографии
Утром, когда Мила проснулась, Акулины и Прозора дома еще не было. Обычно после ночных заданий они возвращались рано утром, но иногда могли вернуться и к полудню. Очевидно, это был именно такой день. Наспех одевшись и оставив на столе короткую записку: «Ушла гулять в Гагаринский парк», что было почти правдой, Мила выбежала из дома и самой короткой дорогой пешком направилась к парку.
Людей в это время суток в Гагаринском парке было немного. Это по вечерам парк был заполнен отдыхающими, особенно окрестности вокруг пруда, а по утрам чаще всего здесь можно было встретить родителей, прогуливающихся вдоль обширной территории парка вместе со своими детьми.
В поисках Белки Мила разглядывала все вокруг: посетители парка кормили плавающих в пруду уток и катались на катамаранах. Наконец Мила заметила одиноко стоящую на берегу фигуру девочки с двумя пепельными хвостиками, в которой без труда узнала Белку.
Белка с неприкрытой завистью смотрела на мальчишку, который катался на катамаране со своим отцом. Совершенно одинаковые, белобрысые и веснушчатые, отец и сын дружно крутили педали катамарана, ели чипсы, шелестя большими яркими пакетами, и время от времени взрывались веселым хохотом.
Мила знала, что Белка никогда не видела своего отца. Он погиб в тот день, когда волшебники покончили с Гильдией — организацией, которая долгие годы вела охоту на магов. Тогда же из подвалов Гильдии были спасены пятеро детей, в числе которых были и Мила с Белкой. Однако Белка по крайней мере знала, кто был ее отец. Ее мама наверняка много рассказывала о нем своим детям. У Милы же все было гораздо хуже — она не знала даже имен своих папы и мамы и понятия не имела, как они выглядели.
Белка вдруг обернулась и увидела Милу.
— Привет, — улыбнулась она.
— Привет, — поздоровалась в ответ Мила и, не дожидаясь, когда Белка примется ее отговаривать, как она обещала в письме, Мила быстро отчеканила: — В общем так, моя бабушка знает о моих родителях что-то важное, о чем никогда мне не рассказывала. Она скрывает что-то в одной комнате, которая всегда на замке. И я намерена во что бы то ни стало проникнуть в эту комнату, потому что имею полное право знать о своих родителях не меньше, чем знает бабушка. И если ты все еще хочешь меня отговаривать, то сразу предупреждаю — даже не пытайся. У тебя все равно ничего не выйдет. Я все решила. Окончательно. Пойду — и точка.
Белка смотрела на Милу с раскрытым ртом и часто-часто моргала. Потом прикрыла рот и осторожно произнесла:
— Ладно. Пойдем?
Мила, которая не ожидала такой скорой капитуляции, немного растерялась, но тут же кивнула и ответила:
— Пойдем.
* * *
Первое, на что обратила внимание Мила, когда они подошли к дому ее бабушки, это то, что старого желтого «Запорожца» Степаныча — троюродного деда Милы, от которого она сбежала год назад, не было у ворот. Обычно «Запорожец» стоял у края тротуара: кособокий и глазастый, с большими круглыми фарами. Степаныч даже не утруждал себя тем, чтобы завезти машину во двор (гаража в бабушкином доме вообще не было) — такое страшилище никому и в голову не пришло бы угнать.
Осторожно ступая вдоль забора, Мила шепотом сказала идущей следом за ней Белке:
— Кажется, все складывается просто замечательно. Нам повезло — Степаныча нет дома.
— А твоя бабушка? — спросила Белка. — Она дома?
Мила пожала плечами.
— Не знаю. Но, думаю, скоро узнаю. Пошли.
Они подошли к калитке, которая на их счастье оказалась открытой. Наверное, Степаныч куда-то очень спешил, когда уезжал, поэтому забыл ее закрыть. Девочки прошли по дорожке к крыльцу и остановились. Мила дернула за дверную ручку. К сожалению, двери дома Степаныч закрыть не забыл, что и неудивительно — они с бабушкой были просто помешаны на секретности и всегда все запирали. Открытая калитка была чистой случайностью.
— Белка, кажется, я кое-что не предусмотрела, — хмуро заявила Мила. — Ключей от дома у меня нет, а волшебную палочку я с собой не взяла.
Мила за все лето в доме Акулины ни разу не воспользовалась своей волшебной палочкой, поскольку не было такой необходимости. Акулина и Прозор все, что касалось волшебства, делали сами — вот Мила и забыла прихватить ее с собой и теперь упрекала себя в недальновидности.
— Наверное, нам придется лезть в окно, — задумчиво оглядывая дом, прошептала Мила. — Я пару раз, когда здесь жила, выбиралась из окна. Правда, потом мне доставалось за это от бабушки. — Не оборачиваясь, она обратилась к Белке: — Белка, ты полезешь в окно со мной или останешься ждать здесь?
Она обернулась и удивленно округлила глаза — в руках Белки была ее ореховая волшебная палочка.
— Я думаю, что в окно лезть не придется.
