без золотого обеспечения. Это привело к падению ценности рубля, нарушению всей финансовой системы, необычайному росту дороговизны.
Последствием войны было тяжелое положение в промышленности и сельском хозяйстве, так как было мобилизовано 15 млн человек наиболее работоспособного населения, реквизировано 2,5 млн лошадей. Сократились посевные площади, в результате сбор хлеба уменьшился на 20 %, производство мяса упало в 4 раза.
К осени 1916 г. трудности и бедствия войны стали ощущаться особенно остро. Заготовки хлеба в 1916 г. составили лишь 170 млн пудов вместо планировавшихся 500 млн пудов. Продовольственные трудности вынудили царское правительство в 1916 г. пойти на введение принудительной хлебной разверстки – обязательной сдачи крестьянами государству зерна, но это не решило проблемы. В стране начался голод. В конце 1916 г. покупательная способность рубля упала до 27 коп. Цены на мясо увеличились по сравнению с 1914 г. более чем на 200 %. Заработная плата рабочих выросла на 100 %, а цены в среднем – на 300 %. Отсутствовало топливо, повсюду стояли очереди за продуктами.
В октябре 1916 г. директор Департамента полиции Министерства внутренних дел А.Т. Васильев представил доклад о настроениях населения на местах. В докладе отмечалось, что основной причиной озлобления жителей столиц называется чудовищно растущая дороговизна, в обеих столицах «оппозиционность настроений» намного превосходит уровень 1905 г., что может привести к вспышке в столицах «крупных беспорядков чисто стихийного характера».
В конце февраля перебои с поставками продовольствия в Петроград вынудили городские власти принять решение о введении карточек на хлеб с нормой один фунт на человека в день. Такое решение вызвало панику у жителей города и стремление запастись хлебом, произошло несколько погромов булочных. По мере нарастания кризиса снабжения в Петрограде учащаются забастовки.
Одной из важных предпосылок было отречение царя от престола и последовавший за этим событием период безвластия в России. Революционные события февраля 1917 г. в Петрограде проявили неспособность государственного аппарата самодержавия к управлению страной.
Система политической власти в России оказалась в период войны и революции в «пространстве неопределенности», то есть рыхлости во взаимоотношениях царя и Совета министров, законодательной и исполнительной власти. Царь сохранял верховную власть управления, в том числе право создавать и упразднять министерства, назначать и увольнять министров, объявлять войну и мир, принимать решения в отношении всех вопросов ведения военного дела. В систему власти были встроены Государственный совет, Государственная дума.
С началом войны появился новый авторитетный центр принятия решений – Ставка Верховного главнокомандующего. Николай II хотел взять на себя обязанности главнокомандующего, но под давлением семьи временно отказался от этой идеи, так как его авторитет не должен был пострадать из-за возможных неудач в войне. Ставка, принимая ответственность за ход военных действий, получала право во многих случаях принимать самостоятельные решения. Например, в 1915 г. начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал Н.Н. Янушкевич отменил решение царя о посылке дивизии в Персию[7]. Такое положение тяготило Николая II и его семью.
24 июля 1915 г. на заседании Совета министров был поставлен вопрос о недееспособности Ставки по причине военных неудач русской армии. В августе Верховный главнокомандующий великий князь Николай Николаевич был отправлен в отставку, а его место занял царь. Роль «связующего звена» между Ставкой в Могилеве и правительством в Петрограде выполняла императрица Александра Федоровна, которая вела прием министров, предлагала Николаю II кадровые решения по ключевым представителям государственной власти.
В такой ситуации император оказывался все в большей зависимости от своего ближайшего окружения, где первое слово принадлежало императрице. Это вызывало резкое раздражение не только в органах власти, но даже у родственников Николая II. «В ней все зло, – считал великий князь Николай Николаевич. – Посадить бы ее в монастырь, и все бы пошло по иному, и государь стал бы иным. А так приведет она всех к гибели»[8].
Председатель Государственной думы М.В. Родзянко по этому поводу писал: «Невероятно быстрая и ничем не вызванная перемена и перестановка министров получила характер системы и членом Государственной думы Пуришкевичем с кафедры громко была метко охарактеризована „министерской чехардой“. Ясно, что быстрая перемена глав ведомств наносила непоправимый ущерб планомерному течению дел, внося в работу ведомств сумбур, что могло быть выгодно только нашим врагам. В прочность и долговечность наших министров никто не верил, да не верили и они сами в себя»[9].
За два года войны сменились четыре председателя Совета министров (И.Л. Горемыкин, Б.В. Штюрмер, А. Трепов, Н.Д. Голицын); шесть министров внутренних дел. Правительственный кризис все больше расшатывал государственный аппарат, являвшийся наряду с армией важной опорой самодержавия.
В такой ситуации предчувствие скорой смены политического режима стало обсуждаемой темой в обществе. Оценивая ее, великий князь Александр Михайлович 1 февраля 1917 г. писал императору: «Правительство есть сегодня тот орган, который подготовляет революцию, – народ ее не хочет, но правительство употребляет все возможные меры, чтобы сделать как можно больше недовольных, и вполне в этом успевает. Мы присутствуем при небывалом зрелище революции сверху, а не снизу»[10].
27 февраля премьер-министр князь Н.Д. Голицын обращается к царю с прошением об отставке, роспуске правительства и назначении «ответственного министерства», однако она царем не принимается со словами «относительно перемены в личном составе при данных обстоятельствах считаю их недопустимыми». Правительство отправляет в отставку министра внутренних дел Протопопова как вызывавшего особое раздражение.
Во время революции Николая II отказываются поддержать даже его ближайшие родственники – великие князья. На февраль 1917 г. в России насчитывалось 15 великих князей. Из них фактически никто не поддержал царя. По крайней мере трое великих князей – Николай Михайлович, Николай Николаевич и Георгий Михайлович – в конце 1916 г. безуспешно пытаются склонить царя к введению «ответственного министерства» (то есть фактически к введению парламентарной конституционной монархии).
Кроме того, несколько великих князей – Павел Александрович, Кирилл Владимирович и Дмитрий Константинович во время революции составляют собственный проект манифеста об отречении («великокняжеский манифест»). Наиболее влиятельный из них, великий князь Николай Николаевич, во время событий агитирует Николая II за отречение, наиболее вероятный преемник, Михаил Александрович, отказывается принять власть. Великий князь Кирилл Владимирович 1 марта переходит на сторону революции.
2 марта Николай II отрекается от престола в пользу своего младшего брата великого князя Михаила Александровича. Отречение происходит под давлением генералитета, в первую очередь начальника штаба Ставки генерала Алексеева и 7 командующих фронтами, единогласно ответивших согласием на телеграммы Алексеева о желательности отречения. Действия высшего генералитета впоследствии становятся поводом для обвинения ряда царских генералов в «масонском заговоре» так называемой «Великой ложи».
Однако 3 марта отрекается от престола и великий князь Михаил Александрович, так как представители Госдумы Родзянко, Шульгин и Керенский заявляют ему, что «не гарантируют безопасность», так что ему
