первом этаже особняка.
«Мама, где ты? Слышишь меня? Почему ты молчишь?», — по-детски воззвал Алион, мольба потонула в вихре мыслей. Первая растерянность сменилась поисками, тщательными, усердными и абсолютно бесполезными — Алион не мог понять, в каком из миров княгиня.
Разрыв с мамой казался катастрофой, заставлявшей искать и ее саму, и правду о произошедшем. Мама бежала? Или просто ушла? Почему ничего не сказала, не предупредила, не попрощалась? Почему не позвала с собой? А что, если ей нужна помощь? Что, если она в беде, а его нет рядом?
Тем временем Поднебесье пухло от домыслов — пропала не только Сильвия, пропал и Лорд Алеон, и, демоны подери, сам Владыка! И все — за одни сутки!
Однако, вопреки слухам, магия Элладиэля, его Власть и Слово, были, как и прежде, нерушимы. И даже взбешенные Темные не смели посягать на Престол.
Сам Алион не знал, что думать. В тот миг, когда он сам чуть не умер от внезапной страшной боли, его родители уничтожили Бельмо. Связанный с Сильвией от рождения, Алион ощутил всю неотвратимость смерти, он орал, катаясь по земле. А потом начали душить слезы — мама умерла. Когда очнулся, Лим и Лила рассказали, что Владыка вырвал княгиню и Лорда Алеона из объятий уже свершившейся смерти. Отец вернулся в Аэр’Дун практически невредимым, а маму оставили во дворце Владыки, она долго не приходила в себя.
Все, произошедшее дальше, выходило за рамки понимания. По слухам, земная гостья оставалась в Чертогах не по своей воле и потребовался целый совет Лордов, чтобы вызволить её из загребущих лап Светлейшего. Только одно было непонятным — зачем Владыке понадобилась княгиня степняков? Как бы то ни было, едва Владыка отпустил, как той же ночью Мир узнал о Госпоже. И брак состоялся, тому были даже очевидцы! Произнесенная Элладиэлем Клятва докатилась эхом до каждого жителя Поднебесной, она была услышана в берлоге барсука, камни тому свидетели!
Но и клятва между Сильвией и Алеоном теперь звучала в полный голос, только зайди в крипту к камням и спроси. Камни не лгут! Попросту не умеют. Их Хранитель, епископ Эритаил, руками разводил — невозможно дать сразу две клятвы, никак! Парадокс сохранялся. Обе клятвы горели, как будто есть сразу две Сильвии, а сами камни были переполнены Силой, едва не взрываясь от напряжения. Чары в Поднебесном лились рекой, и теперь самое простенькое заклинание обретало мощь урагана…
Но, возвращаясь к событиям злополучной ночи, чем дальше они развивались, тем запутанней становились. Клятву Владыке госпожа Сильвия дала в Чертогах, хотя с утра она их покинула, чему была масса свидетелей самого высокого ранга. Но не было ни одного очевидца её возвращения — Сильвия не прилетала в Эль`Ниил, не проходила через охрану Владыки. Однако, очевидцы дальнейшего застали Госпожу в личных покоях Элладиэля. И она, по их описанию, была просто монстром! Кто-то приписывал ей когти в пол и клыки размером с ладонь, кто-то завирался до образа волка или собаки.
Причем было не совсем ясно, как тогда в этом чудовище узнали новую Повелительницу Поднебесья?!
Но одиозная история имела продолжение! Появился Лорд Алеон, неведомо как в Чертоги попавший. Он, объединившись с монстром, напал на Владыку и его охрану, а потом внезапно исчез, прихватив с собой и чудовище…
А потом пропал и Владыка. Верней, не так. Светлый Владыка в ту же ночь напал на Аэр’Дун, буквально объявив тем войну всем Темным эльдарам. Родовая цитадель Алиона до сих пор находилась в оцеплении войск Кариила Светлого и Леона Огненного. После чего Светлейший пропал. И никто теперь не знал, где все три участника скандальных событий.
Кто-то говорил, что Владыка кинулся на поиски новоявленной королевы, то ли сбежавшей с темным полукровкой, то ли им похищенной. Кто-то — что полукровка при помощи черной магии обратил спасительницу Поднебесья в чудовище, и они вместе напали на Светлого Владыку, а потом скрылись в Темных Мирах. И Владыка теперь ищет обоих, чтобы уничтожить древнее зло… А кто-то утверждал, что все трое просто сгинули — древнее проклятие поглотило их. Этого Алион втайне боялся больше всего.
Юный Алион старался не верить слухам касательно чудовищного облика матери, скорее всего их распустили темные эльдары. Их ненависть к Владыке Элладиэлю была столь велика, что они и прекраснейшую расписали бы жабой! Но в целом картина обескураживала.
Что говорить, всё Поднебесье всколыхнулось после скандальной клятвы! Брак Элладиэля оскорбил чувства и Светлых, и Темных. Эльдары не могли взять в толк, почему Владыка предпочел смертную бессмертной? Брак с любой из Старших укрепил бы трон могущественным союзом. А что давал этот союз?! Ничего, только Войну. Старая, по человеческим меркам, женщина с детьми, дважды побывавшая замужем, причем, один из мужей жив и от клятвы не отрекается, а наоборот!
Однако, если у Светлых эльдаров подобное вызвало лишь недоумение и насмешки, то для Темных стало чудовищным оскорблением.
По Закону Поднебесья, а значит, и в глазах Всевышнего, только первая Клятва имеет Силу.
Выходит, смертной посчастливилось стать Повелительницей, и бессмертные будут у нее в услужении?!
Владыка не просто женился и признал Младшую Госпожой над Старшими, Элладиэль отверг единственный способствующий примирению союз — Леди Олейя Темная так и осталась наложницей, теперь уже навсегда. Мало этого! Владыка присвоил жену одного из Темных, отнял от живого мужа, чья клятва, без сомнения, существовала! Это вызвало такой рокот негодования, что от треска закладывало уши…
Алион вздохнул, зачем он вернулся в Поднебесный? Ведь Владыка не отозвал данный им с Драго боевой отряд. По его Слову они должны восстанавливать Излаим. Драго горел этой идеей и Алиону мысль очень нравилась, кабы не все обстоятельства…
Алион снова вернулся мыслями в день, когда они с братом посетили Небесные Чертоги Вечного. Владыка призвал, и они не смели отказать. Светлокосые статные элии из личной гвардии Владыки, облаченные в парадные, серебряные с голубым отливом, доспехи, сопровождали братьев. От величия Чертогов Алион и Драго почувствовали себя еще меньше и ничтожней. Великолепие дворца обескуражило.
Местом аудиенции стал Тронный зал, — он был настолько огромным, что, казалось, там мог гулять ветер. Украшенный витыми колоннами, подпиравшими сам небосвод, и полом, напоминавшим гладь воды, зал встретил гимном.
Драго шел, чеканя шаг, скупой на любое движение, напряженный, как струна. Но Драго — конунг, воин, опора своего народа, он не маленький мальчик, испуганно озирающийся по сторонам. Драго был молодцом, брат спрятал все мысли и чувства, как учил Алион, и шел с гордо поднятой головой.
Алион же был как в
