Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 105
слишком независимым, что неоднократно доказывал, осмеливаясь возражать даже главе Cовета XIII, сначала эльбсту Роналду, а затем и ему, Джеррику. К тому же леший был дружен с эльфом Фергюсом, и одного этого было достаточно, чтобы опасаться его.
Туди Вейж и пэн-хоу Янлин могли бы вызвать тревогу кобольда, если бы они не тратили так много времени и сил на тайное противостояние с тэнгу Тэтсуя, к которому они испытывали наследственное предубеждение, порожденное многовековыми распрями их предков. Их было двое против одного, но тэнгу природа наделила огромной силой, а туди и пэн-хоу были низкорослы и худосочны, и им требовалось немало мужества даже на то, чтобы не отводить своих узеньких глазок от его не менее узких, но сверкающих более ярким огнем глаз. Поэтому эти трое едва ли могли сговориться между собой, чтобы выступить против кобольда, а в одиночку каждый из них был для Джеррика не опаснее нудно жужжащего над ухом жаждущего крови комара.
Взглянув на очокочи Бесариона, гамадриаду Дапн и юду Бильяну, кобольд только усмехнулся. Они всецело зависели от его расположения и милостей, поскольку их интересовали только те плотские утехи, которые они еще не успели испытать. Пока кобольд возглавлял Совет XIII, он мог всецело располагать этими духовно немощными созданиями.
Оставался гном Вигман, но и от него Джеррик не ожидал подвоха. Гном был слишком алчен, а потому легко предсказуем. Все его поступки и мысли диктовались исключительно выгодой, которую он мог извлечь из окружающего мира. До той поры, пока кобольд имел власть и деньги, он мог быть уверен в лояльности гнома.
И это был весь состав Совета XIII, который все еще называли так по вековой привычке, но который давно уже сократился до девяти членов, включая самого Джеррика. После того, как четыре члена Совета трагически погибли, причем трое, эльбст Роналд, ундина Адалинда и рарог Мичура, утонули один за другим в крошечном горном озере, кобольд не спешил вводить в него новых духов, полагая, что чем меньше советников и указчиков, тем легче править. На древнем языке духов природы это звучало так: «Quot homines, tot sententiae» — сколько голов, столько умов. Кобольд привык жить своим умом, не нуждаясь в других.
Но, разумеется, об этом он благоразумно умалчивал. Вслух же кобольд оправдывал неполный состав Совета XIII тем, что прежде необходимо провести расследование, выяснить причины и наказать виновных в гибели самых видных представителей мира духов природы. К этому было трудно придраться, это было справедливо, с точки зрения как буквы, так и духа закона, поэтому никто не протестовал. Несомненно, все было бы иначе, заподозри кто-нибудь, что прямым или косвенным виновников смерти всех четырех членов Совета XIII был сам Джеррик…
«Cave!», — мысленно воскликнул Джеррик, дойдя в своих размышлениях до столь опасного признания. — «Будь осторожен!». Он полагал, что «еst modus in rebus». Всему есть предел, даже откровению с самим собой. Ведь всегда есть вероятность, что кто-то попытается подслушать его внутренний голос. Поэтому кобольд предпочитал говорить на древнем языке даже мысленно. Мало кто из нынешних духов природы был способен понять его. Даже из числа членов Совета XIII. Многие из них, как попугаи, просто повторяли заученные слова и фразы, желая произвести благоприятное впечатление, и этим ограничивались.
«Только не Фергюс», — подумал кобольд. И поднял свою когтистую лапку, требуя внимания. Он почти физически почувствовал, как его пронзили восемь пар скрывающих свои истинные мысли глаз.
— Глубокочтимые духи! — произнес Джеррик. — Я рад видеть вас всех здесь.
Леший Афанасий что-то буркнул в ответ, явно нелицеприятное, но кобольд сделал вид, что не заметил этого. Сейчас ему было не до мелких ссор и сведения счетов.
— Tempora mutantur et nos mutantur in illis, — произнес Джеррик. — Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними. Многое изменилось с того дня, когда наш Совет тринадцати заседал в полном составе. И теперь пришло время пополнить его новыми членами. Разумеется, они не заменят в наших сердцах навсегда ушедших от нас ad patres, к праотцам, друзей. Ведь хорошо известно, что сontra vim mortis nоn est medicamen. Против силы смерти нет лекарств. Однако divinum opus sedare dolorem. Божественное дело — успокаивать боль…
Леший Афанасий, не скрываясь, широко зевнул, показывая, что ему наскучила пустая болтовня. И Джеррик поторопился закончить свою мысль.
— Ех consuetudine, — сказал он, — по установленному обычаю, я предлагаю ввести в Совет тринадцати двух виднейших представителей мира духов природы.
— Incredibili dictu, — с нескрываемой иронией буркнул леший Афанасий, ни к кому не обращаясь. — Невероятно! А я-то всегда думал, что legem brеvem esse oportet, закон должен быть кратким. Разве нельзя было просто назвать их имена, без долгого предисловия?
Гном Вигман с укоризной посмотрел на лешего.
— Мeо voto, — начал он было. — По моему мнению…
Но Джеррик нетерпеливо оборвал гнома жестом. Он не нуждался в заступниках.
— Афанасий прав, — сказал кобольд. — Multum in рarvо. Многое в малом. Назову имена. Это нгояма Джелани и эльф Фергюс.
В конференц-зале воцарилась звенящая тишина. Даже Афанасий не нашелся, что сказать. А крошечные глазки туди, пэн-хоу и тэнгу на какой-то миг стали несравненно шире от удивления.
— Думается, мне нет нужды представлять их собравшимся, — произнес Джеррик. — Особенно эльфа Фергюса, который многие годы был членом Совета тринадцати. Nomen est omen. Имя говорит само за себя. Думаю, что несправедливость, допущенная нами по отношению к Фергюсу, должна быть исправлена.
— Нами, — задумчиво повторила ошеломленная юда Бильяна. — Nefas. Несправедливость.
Джеррик не стал дожидаться, когда престарелая юда выскажет какую-нибудь опасную для него мысль, которая явно бродила у нее в голове. Как говорили древние, de lingua slulta incommoda multa. Из‑за глупых слов бывают большие неприятности. И он поторопился перебить Бильяну.
— А если говорить о всемогущем духе африканских лесов Джелани, то народ нгояма, который он будет представлять в Совете тринадцати, является самым многочисленным в Африке. И только личная неприязнь, по неизвестной причине зародившаяся между нгояма Джелани и прежним главой Совета тринадцати эльбстом Роналдом, не позволила этому прославленному представителю африканского континента занять в свое время подобающее ему место в Верховном правительственного органе духов природы. Считаю, что мы должны исправить и эту нашу ошибку. Вспомним мудрое изречение, которое завещали нам наши предки. Cujusvis est errare; nullius, nisi insipientis in errore perseverare. Каждому свойственно ошибаться, но только глупцу свойственно упорствовать в ошибке.
Едва Джеррик смолк, как очокочи Бесарион, всегда охотнее других выражавший свою преданность кобольду, поднялся и торжественно провозгласил:
— Magna et veritas, et praevalebit! Нет ничего превыше истины, и она восторжествует!
Джеррик благосклонно кивнул очокочи.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 105
