мне показалось, что обрезные края отдельных букв неоправданно искривлены.
— Что это может значить? — не выдержал Сафронов.
— Возможно, анониму что-то периодически мешало вырезать буквы, — ответил Давлетов, — или я ошибаюсь?
— Нет, — возразил Аркадов, — я придерживаюсь такого же мнения. Скажу больше, постороннее воздействие было как бы цикличным. Что это могло быть — можно только предполагать. Думаю, что на настоящий момент мы вытянули из документа максимум доступной информации. Теперь слово за специалистами.
— Я полагаю, что вам, Аркадов, пора подключать своих сотрудников, — уже более деловым тоном сказал Давлетов и добавил: — Расширим зону поиска. Ориентируем коллег из других ведомств. И никакого соревнования — все работают по своим направлениям. Возникнет необходимость, скоординируем планы — это мои проблемы.
— Я уже провел несколько встреч со специалистами, — добавил Аркадов. — Скажу прямо, настрой боевой. Уж очень необычно подготовлен текст, а это дополняет интригу в работе. Кстати, такое письмо они, да и мы, могли видеть только в кино или прочитать у Холмса в «Пляшущих человечках». Очень надеюсь на филологов и их трактовку некоторых речевых и смысловых оборотов в тексте.
Завершая беседу, Давлетов дал указание срочно подготовить ориентировку:
— Не забудьте про райаппараты. Все. За работу.
Глава 6
Шли дни… Аноним больше не проявлял себя, и розыскная работа для Аркадова входила в обычное русло: исследования, анализы получаемых материалов и построение на основе их предполагаемого облика анонима. По-прежнему созданная совместно с УВД группа работала по выявлению связей «Дмитриев» и получения на них характеризующих данных. Изучая списки, Аркадов отмечал их многочисленность, но даже если бы их было меньше, связать их с анонимом пока не мог. Единственным устойчивым признаком автора являлись всего две орфографические ошибки. Но это могла быть чистая случайность на фоне психологического стресса.
В приоткрытую дверь заглянул Сергей Айвазов:
— Петрович, как насчет «чайковского»?
Аркадов запер сейф. Подошел к шкафу и выбрал «счастливый» бокал, которым всегда пользовался с самого начала розыска. Пройдя по коридору, он зашел в кабинет Сафронова, который тот по-братски делил с Айвазовым.
Сергей протянул коробочку с пакетиками чая:
— Выбирай для бодрости.
— Давай черный. — Аркадов с удовольствием наблюдал, как расходились коричневые облачка заварки и медленно окрашивали воду в бокале. В этот момент всегда приходили хорошие идеи, но на этот раз Аркадова отвлек вошедший Сафронов. Вид у него был взъерошенный.
— Что-то случилось? — спросил Аркадов.
— Только что получил задание от следаков опросить одного весьма скользкого свидетеля, проходящего у них по уголовному делу. Хочется получить объективную информацию, но, по секрету, боюсь подвести.
— Не волнуйся, — усмехнулся Аркадов, — поручения следователей — это всегда почетно и ответственно. Но могу помочь одним советом, точнее, одним секретным прибором, о котором мало кто знает.
Аркадов выждал эффектную паузу и продолжил:
— Еще ветераны рассказывали мне, как они с помощью оного устройства «кололи» чересчур упорных. Насколько я знаю, этот прибор хранится в запасниках ФИНО. Представьте ситуацию. Беседа заходит в тупик, и следователь предупреждает допрашиваемого, что сейчас он с помощью некоего секретного прибора узнает всю правду. Медленно из тумбочки достает его и ставит на стол. После того как на вопрос звучит сомнительный ответ, оперработник начинает с различной интенсивностью крутить расположенную сбоку ручку. Раздается необычный звук и странные щелчки — допрашиваемый в шоке, остальное, как говорится, дело техники.
— Так это же бухгалтерский арифмометр! — догадался Сафронов — и дружный хохот повис в воздухе.
Аркадов поблагодарил за чай и вернулся в свой кабинет, размышляя о том, что после этого у Сафронова должно все получиться…
Ранее запланированная встреча с главным редактором газеты, в которую поступило анонимное письмо, прошла в доверительном тоне. Естественно, реальных результатов для поиска она дать не могла, но встреча с интересным человеком всегда была желанным подарком для Аркадова. Содержание газеты было разнообразным, но популярность она приобрела благодаря правдивому отражению работы местной милиции. Тема не самая благодарная, но каждый выбирает свою нишу. Несомненно, что именно эта правоохранительная направленность побудила неизвестного направить письмо о готовящемся теракте в это издание.
Когда распрощались, день уже клонился к закату. Как обычно, это время было посвящено Аркадовым просмотру последних полученных материалов, а наиболее значимые следовало отразить в деле розыска. Особое внимание он уделял заполнению дневника повседневной работы. Его ведение не только дисциплинировало, но, фиксируя внешне незначительные детали, наглядно отражало все поле розыскной деятельности. Аркадов хорошо понимал, что при неблагоприятном стечении обстоятельств личность анонима может быть не установлена. Да, это был бы большой минус в его работе. Но благодаря детальному отражению в дневнике всех своих действий, он твердо знал: в бездействии его обвинить не смогут.
Вот и сейчас из головы не выходил словесный оборот анонима: «…о сборе запрашиваемой суммы…» Ряд специалистов на рабочих встречах обращали на него внимание, но расшифровке он не поддавался даже у тех, кто много лет сотрудничал с Аркадовым. Интуитивно он чувствовал, что в его основе лежит какая-то узкая специализация автора письма. В случае удачного истолкования скрытого смысла результат мог послужить мощным толчком по расшифровке еще какого-либо оборота речи. Их соединение, как правило, помогало Аркадову выстраивать логическую цепочку, выводящую на тот или иной индивидуальный признак анонима.
Особые надежды он возлагал на специалиста «Суслова», с которым сотрудничал непродолжительное время. Выход на контакт с ним был обусловлен необходимостью решения другого направления служебной деятельности. Речь шла о розыске лиц, использовавших телефонную связь для анонимного, зачастую ложного сообщения об угрозе совершения террористического акта. Но уже первые встречи и результаты его исследований по ряду письменных материалов показали широчайший кругозор «Суслова», глубокое логическое мышление и необычайную интуицию.
Предъявив удостоверение, Аркадов направился к выходу. Неожиданно уже за спиной он услышал настойчивый звонок телефона.
— Вас вызывают, — сказал прапорщик.
Звонил Давлетов. Извиняясь, он попросил срочно зайти к нему.
Войдя в кабинет, Аркадов сразу заметил какой-то интригующий взгляд начальника.
— Присаживайтесь, — сказал он, протягивая документ. — Только что из района пришла очень интересная информация, касающаяся ваших материалов. Проанализируйте и завтра доложите план проверки указанного лица на причастность к «Взрывнику». Я не тороплю, но время, как вы понимаете, работает не на нас.
Вернувшись к себе, Аркадов потушил общий свет и, включив настольную лампу, углубился в чтение документа.
В поле зрения сотрудников райаппарата попала некая Ольга Кучеренко, проживавшая в поселке недалеко от города. Она доводилась двоюродной сестрой одному из осужденных по имени «Дмитрий». По названию населенного пункта Аркадов сразу понял, что он связан с городом не только автотрассой, но и железнодорожным транспортом. Материально хорошо обеспеченная Кучеренко поддерживала отношения с состоятельными и влиятельными людьми. Она довольно часто выезжала в
