— Ты знаешь, кто я? — спросил голос, почти коснувшись ушей.
Гот похолодел от страха. Он знал, но хотел убедиться, что не ошибается.
— Покажись мне, — сказал он. Хохот прокатился по пещере.
— Нет. Но когда солнце навсегда погаснет, ты увидишь меня во всей славе.
— Солнце… погаснет? — пробормотал сбитый с толку Гот.
— Кто я, Гот?
— Я знаю тебя, — сказал Гот и запнулся, не решаясь теперь, при явном присутствии таинственной силы, произнести имя вслух.
— Говори.
Гот мгновение колебался:
— Кама Зотц.
— Ты не ошибс-с-с-ся, — пришел еле слышный ответ. — Люди преследуют тебя.
— Я знаю. Но они меня не поймают.
— Позволь им сделать это.
— Но они наши враги, повелитель. Они обращались со мной как с рабом, они насмехались над тобой.
— Они думают, что используют тебя, но это ты будешь использовать их.
— Я не понимаю.
— Потом поймешь.
Гот в замешательстве молчал.
— Ведь ты мой слуга, Гот? — Голос больше не шептал, а гремел в ушах, ярким светом вспыхивал в сознании.
— Да, повелитель.
— Выполни мою волю, и ты станешь королем. Затем весь звук будто разом высосало из пещеры, серебристое эхо рассеялось, и Зотц исчез. Гот остался один. Он приходил в себя. Было так тихо, что Гот подумал, не приснился ли ему этот разговор.
Дать людям поймать себя — это было бессмысленно. Они захватили его в джунглях, привезли на север, держали в неволе, постоянно наблюдали за ним, тыкали палками… Вернуться к ним? Зачем?
Гот потряс головой, обшарил локатором пустую пещеру. Наверное, он просто задремал и все это ему привиделось. Ничто не напоминало о тех минутах, когда он чувствовал на своем лице дыхание Зотца. Да и мог ли Зотц разыскать его так далеко на севере? Наверное, это было всего лишь видение. Странное и далекое от реальности.
Гот не мог больше бороться со сном. Он закрыл глаза и увидел джунгли; сон был таким ярким, что Гот, казалось, ощущал запах земли и влажных камней королевской пирамиды. Вокруг него летали со-родида, только почему-то слабые и тощие. В самих джунглях тоже было неладно — деревья, лианы, листья пальм обуглились и дымились.
Он то проваливался в сон, то просыпался, утратив ощущение времени. Слышал собственный голос, кричащий от боли, и понимал, что яростно срывает кольца, фестонами свисающие с предплечий. Или это тоже привиделось ему? Все кольца были сорваны, осталось только то, которое надел Человек, когда посадил его в искусственные джунгли. Его он сорвать не смог.
Сон продолжался: теперь Гот когтями пригвоздил Шейда к земле. «Я вырву у тебя сердце и съем его», — говорит он и, широко открыв пасть, бросается вперед…
Гот проснулся. На этот раз он знал, что проснулся полностью и по-настоящему. Долго ли он спал? Несколько секунд или часов? Он поднял крылья и сразу же заметил, что они стали другими. Гот внимательно обследовал их эхо-зрением.
Все кольца кроме одного исчезли.
От ран не осталось и следа.
Гот вылетел из пещеры и сделал в воздухе несколько кругов, осматривая горизонт. Юг. Там джунгли, его дом. Он рвался туда всем существом.
Но слова Зотца эхом звучали у него в ушах.
Он должен подчиниться. Принц королевской фамилии вампиров-призраков обязан повиноваться велениям своего бога.
Гот широко раскрыл крылья, пробуя их. Невероятно! Еще вчера они были в ранах и ожогах, кожа местами облезла. Он думал, что они никогда не станут такими, как прежде.
А теперь они здоровы.
Только Зотц мог сотворить такое чудо.
Зотц вернул ему силу, поэтому он должен исполнить его волю. Зотц никогда не оставлял его: ни в искусственных джунглях, ни в грозу, когда в него ударила молния.
Гот изменил угол наклона крыльев и повернул на север.
Рай
Было лето.
Лес тянулся вдаль, насколько хватало зрения и слуха. Не скованный холодом обледенелый лес, который остался позади, а живой, зеленый: клен, вяз, береза, дуб — их листва образовывала сплошной покров. Ветви были усеяны цветками, и Шейд ощущал запах созревших плодов. Снизу доносилось журчание ручья. Мягкий, теплый, благоухающий воздух кишел насекомыми. Их жужжание наполнило его рот слюной. Но откуда такое тепло в разгар зимы? Куда он попал? Сбитый с толку, Шейд посмотрел наверх. Знакомые звезды сияли в светлеющем небе.
«Но они находятся снаружи, — сказал он себе. — А я внутри». И понял, что видит ночное небо сквозь стеклянную крышу — ту самую крышу, которая снаружи казалась плотной и непроницаемой, как камень.
Шейд почувствовал сзади движение воздуха — это была Марина. Потом стали появляться другие сереброкрылы, и Шейд заметил что-то вроде металлического клапана, который открывался и потом снова захлопывался за ними. Вскоре здесь оказалась вся группа. Сереброкрылы в изумлении кружили над лесом.
— Это все настоящее? — в изумлении выдохнула Марина.
— Запахи настоящие, — сказал Шейд. Он осторожно подлетел к деревьям, сорвал лист, затем опустился на ветку и глубоко вонзил когти в древесину.
— Деревья тоже вроде настоящие.
Это было немыслимо — лес внутри здания! После ледяного холода он чувствовал, что начал согреваться, по всему телу разливались тепло и легкость.
Вдруг прямо перед его носом промелькнула бабочка-медведица, и Шейд не смог удержаться.
— Шейд! — окликнул его предостерегающий голос матери, но он уже был далеко и устремился вниз сквозь деревья за своей жертвой. Он с ликованием ринулся на бабочку, не обращая внимания на множество отвлекающих эхо-изображений, которыми она пыталась сбить его с толку. Ближе, ближе, и вот он затормозил, хвостом подкинул ее вверх и отправил в рот. После того как Шейд неделями питался снежными блохами и яйцами богомолов, бабочка показалась ему такой вкусной, что он чуть не лишился чувств.
Он заскользил вниз над быстрым журчащим ручьем, радуясь, что снова видит воду не замерзшей и твердой, как камень. До этого ему приходилось довольствоваться снегом — Шейд помнил, как вздрагивал от боли, когда снег таял на зубах. А теперь он пил из настоящего ручья, черпая воду ртом прямо с поверхности, и испытывал восхитительное чувство, когда она струилась по горлу.
Потом, взглянув вверх, он заметил сотни летучих мышей, вьющихся вокруг. Серокрылы, златокрылы, сереброкрылы с любопытством разглядывали его. Здесь были также коротконожки, летучие мыши с бахромой на крыльях, длинноухи и другие, каких он раньше не видел.
