в армии, он был отчасти образован. В миру был офицером, что способствовало выработке твердости характера и дисциплинированности, и это все очень помогало ему в начале его монашеской жизни. Отец Иоаким последовал за этим суровым и требовательным монахом, став его учеником вместе с двумя верными юношами, которые приехали вместе с ним еще из Америки — будущими монахами Стефаном и Паисием, не желавшими расстаться со своим, духовным отцом и братом. Однако калива отца Григория была слишком маленькой для них всех, и им четверым пришлось искать другое место.
В скиту Праведной Анны
Для старца Григория, отца Иоакима и двух их соподвижников было найдено более подходящее пристанище — калива Рождества Богородицы в скиту Праведной Анны на западном склоне Горы Афон. Там очень живописная местность, полная красоты и чистоты, как почти всякий уголок на Афоне.
Иоанн Комненос в своем «Дневнике паломника» описал этот скит таким, каким он его видел в начале XVIII века и каким отец Иоаким видел его почти без изменений, когда прибыл туда спустя два столетия:
«Кельи благочестивых и добродетельных отшельников, расположенные недалеко от главной церкви Праведной Анны, находятся на крутом труднодоступном обрыве Их более шестидесяти, а также много часовен. Отшельники и аскеты, обитающие там, живут трудами рук своих одни из них писцы, другие переплетчики, некоторые певцы, некоторые вырезают панагии и кресты, некоторые шьют камилавки, кто-то делает ковшики, кто-то склеивает молитвенники, и таким образом они кормят себя, более всего будучи занятыми молитвою и проводя свою жизнь в посте, трудах и лишениях Каждое воскресенье они собираются и совершают совместно Литургию в Куриаконе (главной церкви) и беседуют друг с другом, расспрашивая о различных душеспасительных предметах и отвечая со смирением и братской любовью, а потом все расходятся по своим кельям».
Естественно стало, что такое доброе духовное общежитие рождало святых, которые своими праведными жизнями освятили священные земли скита матери Богородицы.
Скит Праведной Анны дал шестнадцать святых, первым из которых был его основатель, преподобный Геронтий (XI век), а последним — вновь явленный чудотворец, святой Савва Новый († 7 апреля 1948 г.). Были, однако, и другие святые подвижники, известные и неизвестные. Даже и во времена отца Иоакима этот уголок удела Богородицы был наполнен цветущими растениями, плодоносящими духовными плодами.
Эти благословенные отцы были:
Отец Феодосий Исповедник († 1950), спокойный, рассудительный, здравомыслящий молчаливый человек, высокой духовной жизни. До того, как прибыл в скит Праведной Анны, он жил в пустыне и практиковал умную молитву. Совершая Литургию, он всегда волновался, но сохранял контроль над собой. Он был добрым собеседником и обращался с ближними с любовью и добротой. Он был как бы опорой скита.
Отец Феодосий проводил ночи — время своих молитв — в слезах и воздыханиях. Он был словно ночная птица, милость Божию искал, скорбя и уповая.
Он молился о том, чтобы закончить свои дни на Святой Горе, в своей каливе. И это чаяние его сбылось. Однажды, когда он отлучился со Святой Горы, то серьезно заболел гепатитом. Предчувствуя приближение смерти, несмотря на возражения врачей, потребовал, чтобы ею перевезли на Гору.
«Я прожил на Святой Горе более пятидесяти лет, — сказал он, — и хочу там умереть».
Отцы несли его от гавани скита до его каливы на носилках. Он прожил еще месяц и, наконец, возблагодарив всем сердцем Господа, перешел в мир иной.
Старец Викентий был еще одним святым человеком, очень простым от природы. Где бы ему ни случалось быть, он всегда молился громким голосом: гуляя ли по дорожкам, находясь ли в церкви или в обществе других: «Спаси мя, моя Богородице, спаси мя, помилуй мя!» Голос его был наполнен сокрушением и болью, вырываясь будто из раненой груди.
Его занимал постоянно лишь вопрос о спасении, единый волновавший его. Когда он встречал кого-нибудь на пути, то после слов: «Благословен будь», обычно спрашивал со своим сильным румынским акцентом (он был родом с Карпат): «Что скажешь, отче, спасемся ли?»
Он не говорил больше ни о чем, ничто другое его не волновало. «Спаси мя, моя Богородице, — взывал он, и слезы лились ручьями, — не дай мне погабнуть. Из любви к Сыну Твоему я пришел сюда еще отроком. Спаси мя, моя Богородице, спаси мя!»
До самой своей кончины он так и молился, скорбя и уповая. Смерть его была смертью святого, подвижника покаянной молитвы.
Отец Гавриил (Картсонас; † 1956) подвизался вместе со своими кровными братьями — отцами Серафимом, Дионисием и Хризостомом. Все четверо они были детьми мэра Мессины, и в течение всей своей жизни сохранили благородство воспитания. Известны были как суровостью своего жития, так и гостеприимством, подобным гостеприимству Авраама, и неоскудевающей любовью ко всем. Они были выдающимися иконописцами, известными во всей Греции. Они никогда не изменяли при этом монашескому благочестию, монашеским правилам ради своих многочисленных знакомых.
Другие отцы, современники отца Иоакима, были отец Леонтий Исповедник († 1938), посвятивший себя непрестанной молитве, благотворительной духовной и материальной помощи любому из братии, в какое бы время суток он к нему ни обратился; отец Елевферий († 1933), живший в постоянном бдении и посте — строгий аскет, удостоившийся увидеть перед кончиной ангелоподобных юношей в белых одеяниях, возвестивших ему о его отходе в вечность; старец-аскет Андрей Постник; † 1934), вкушавший понемногу лишь сухари и сырые бобы, наделен был божественными дарами чистоты душевной и непрестанной молитвы, постоянного раскаяния и непрестанных слез; милосердный и сочувствующий, чистый и простой, благочестивый ревнитель традиций отец Никандр Исповедник († 1938), заболевший вследствие своего чрезмерного аскетизма циррозом печени и скончавшийся в страшных муках, но видя при этом ангелов и святых, явившихся сопроводить его в Небесное Царствие, старец Харалампий († 1945), известный своим аскетизмом, неиссякаемой щедростью, непрестанной молитвой, благочестием и — более — постоянной памятью о смерти, он в последние годы жизни обрел дар ясновидения; старец Никодим Киприот († 1960) — образец любви, доброты и милосердия, почтенный даром прорицания; и список этот можно продолжать и продолжать… Это были небесные люди и земные ангелы, соотечественники святых и духовные дети преславной Праведной Анны, матери Матери монахов Владычицы Богородицы…
И именно в этот скит пришли старец Григорий и его ученики и поселились в каливе Рождества Богородицы. То было благословенное сообщество, к которому позднее присоединился и автор этой книги. Все стремились полностью подчиниться воле Божией, отвергая свою собственную волю.
Кал ива, где обосновались тогда четыре монаха, находилась в верхней части скита. Добираться до нее было болезненным испытанием для ног, для дыхания и — труднее всего —
