первой строчки написать не могу.
— Открывай файл, пиши «Инт. Комната, стены которой обиты красным бархатом. В центре — огромная кровать с балдахином, в изголовье — череп лося…»
— Почему лося?
— А почему нет?
— Чего ты мне голову морочишь? Какой лось? Какая кровать? Какой бархат? Там первая сцена вообще натурная должна быть! Городской пейзаж, набережная, поток машин…
Муза внимательно посмотрела режиссёру в глаза и улыбнулась.
— Вот, вечно с тобой так. Череп лося, господи…
Режиссёр стёр надиктованное и начал набирать «Нат. Вечер, набережная…», Муза уселась в кресло рядом и открыла книгу.
Глава 11
— Я никуда тебя не отпущу! Слышишь? Никуда!
Муза не выносила, когда режиссёр повышал голос. Она вообще не любила громких звуков.
— Можешь объяснить, почему мы снова это обсуждаем? Ты нужна мне! Точка. Всё. Скоро постпродакшн начинается! На меня наплевать — о фильме подумай. Ты всегда говорила, что результат важнее всего. И что? Где он, этот результат? Тебе в голову не приходило, что, если ты уйдёшь, я этот фильм вообще могу не закончить?
Обычно широко распахнутые глаза Музы сузились. Лицо стало злым и некрасивым.
— Ты меня шантажируешь?
— Я объясняю! Ладно. Давай, поговорим спокойно. Почему ты решила уйти?
— Моя работа здесь закончена.
— Кто это определяет?
— Я.
— Как удобно! То есть, ты считаешь, что можешь решать за нас обоих?
— Нет. Я решаю только за себя. И я здесь закончила.
— Я тебя чем-то обидел?
Муза ненадолго задумалась.
— Нет.
— Хорошо. А в чём тогда дело?
— Я сказала это уже дважды…
— Твоя работа здесь закончена. Я услышал. Но что это значит?
— Я сделала всё, что могла и… хотела.
— Значит, ты больше не хочешь со мной работать. Понимаю. Скажешь, почему?
Муза посмотрела режиссёру в глаза. Что она могла ответить? Что он слишком к ней привязался, а для творчества нужна свобода? Что его «без тебя я не закончу этот фильм» — худшее, что она когда-либо слышала, потому что эти слова означали, что все её попытки сделать его смелым и самостоятельным пошли прахом? Что он тоже стал ей дорог, но это совершенно неважно, потому что сама природа их отношений не предполагает мышление в подобных категориях? Муза не ответила ничего. Вместо этого она спросила сама.
— Почему я должна остаться? Пожалуйста, подумай, прежде, чем отвечать.
— Тут нечего думать. Потому что ты мне нужна, и я этого хочу.
Музы улыбнулась. Улыбка вышла очень грустной, но поправить уже ничего было нельзя.
— Пожалуйста, закрой глаза и сосчитай от одиннадцати до одного.
Когда режиссёр закончил и вернул себе зрение, Музы уже рядом не было.
Глава 12
Муза сидела с ноутбуком за столиком в самом дальнем углу небольшого бара и выбирала. Вообще-то, необходимости искать нового партнёра прямо сейчас у неё не было. Более того, в любом руководстве сказано, что лучше немного подождать, отдохнуть, перезагрузиться, сменить обстановку, и только потом, с новыми силами, приниматься за дело. Но Муза не хотела ждать. Ей было нужно срочно найти того, с кем она сможет снова почувствовать себя собой.
Никакой особой специализации у Музы не было. Программист, управленец, повар, менеджер по продажам, графический дизайнер, специалист по улаживанию конфликтов, финансист, бармен — далеко не полный перечень. Муза могла работать с человеком любой профессии, социального статуса и возраста.
Собственно, в этом и состоит главный секрет муз — у каждой есть внутренний радар, позволяющий настраиваться на конкретного человека, но только в том случае, если базовая частота совпадает. Кому-то нужно, чтобы партнёр был добрым или хотя бы хотел себя таковым видеть. Кому-то — чтобы он непременно хотел изменить мир к лучшему. Кто-то выбирает очень чувствительных или тех, кто потерял родителей, или тех, кто зарабатывает не больше определённой суммы в год, или не меньше. Бывают и более экзотические условия, но главное в том, что если они не выполняются, то партнёрства не будет точно.
Муза выбирала только мужчин. В её личном понимании. И осознав, что ошиблась, она хотела как можно скорее исправить ошибку, начать всё заново, чтобы, в конечном счёте, вернуть себе уверенность, а ситуации управляемость. Надо только постараться как можно скорее разбить это странное, неизвестно откуда взявшееся, стекло, делающее краски тусклыми, звуки приглушенными, а дыхание недостаточным. Именно поэтому Муза не ехала путешествовать, а, сидя за столиком в самом дальнем углу небольшого бара, просматривала постоянно растущую базу нуждающихся во вдохновении.
Глава 13
Искал, конечно. Глаза открыл — сразу всё понял, в прихожую кинулся. Дверь прикрыта, ключи чуть покачиваются на гвозде под узкой полкой. Полочкой. Она так говорила — «перчаточная полочка» — и, действительно, каждый раз оставляла на ней свои тонкокожие, пахнущие духами перчатки. А ключи не оставляла никогда. Дверь распахнул — лифт вниз едет. К лестнице метнулся, понял, что бесполезно, к окну — хоть посмотреть, как выйдет, на чём уедет… Ничего. Как испарилась. Будто не было.
Телефон, мессенджеры, соцсети, подруги — тишина. Была онлайн чёрте когда, больше не появлялась. «Ой, да, не переживайте, с ней бывает». Бывает, как же. Он сразу понял, что это — навсегда.
Начал пить — не помогло. Пьянел быстро, но ни радости, ни лихости, ни забытья — только головная боль и отупение. И всего одна мысль — о ней. Лучше уж на трезвую, чем так — бессмысленно и осоловело.
Закурить снова пробовал, но каждый раз, зажигая сигарету, вспоминал, как она морщила носик — дым не переносила. Он и бросил-то, в общем, из-за неё, самому-то нравилось. Так, и тушил теперь каждый раз после первой затяжки. Глупо. Плюнул.
Работать пробовал тоже. Не сказать, чтобы совсем не шло, нет. Нормально было. Иногда хорошо даже. Только он оглядывался всё время и за телефон хватался — казалось, что позвала, промелькнула, написала. И ничего. Каждый раз одно и то же ни-че-го.
Приятель позвал на вечеринку — «закрытую, только для своих, всё будет по высшему разряду, не пожалеешь». Вяло отнекивался.
— Ты из-за бабы этой своей, что ли? Слушай, ну, смешно, честное слово! Ты ж как пятнадцатилетний, которому показали, но не дали потрогать. Всё! Отставить влажные фантазии, переходим к реальным действиям!
Разозлился сначала страшно. Но остыл быстро. Да, и вечер был свободный.
В клубе — человек триста. Хорошенькое «для своих»!
— Это что, все наши?
— Ага.
— Студийные или?..
— Студийные. Или. Слушай, что тебя не устраивает? Пей, веселись, знакомься с новенькими… Кстааати!..
«Новенькие» подошли вдвоём. Глаза, ключицы, грудь, ножки — будто генетической лотереи не
