Книга Эхо - Дун Си

ежемесячно выплачивать ей зарплату, а она притворялась, что эти деньги ей не нужны, что они ничто по сравнению с ее любовью, которую за деньги не купишь. Она хотела, чтобы я женился на ней. Это было невозможно. Но чем больше я говорил о том, что это невозможно, тем больше она верила в обратное, причем верила так же сильно, как обычно верят слухам. Каждый день она названивала, желая встретиться, а если я отказывался, то угрожала самоубийством.

– Она уже пыталась покончить собой? – Жань Дундун медленно открыла глаза. Больше всего она боялась спугнуть его резкими движениями.

– Пыталась. Впервые это произошло в ее спальне в микрорайоне Баньшань, когда она перерезала себе вены ножом, причем на том же правом запястье, по которому потом прошелся убийца…

На его глазах выступили слезы.

– Нежнейшая ручка, и вдруг такое: то сама хозяйка ее уродовала, то убийца – дважды в одно и то же место, как представлю – так прямо не могу.

За все время допроса он впервые дал слабину. Минут через пять дрожь в его теле унялась.

– Второй раз это случилось на трассе Цзянбэй, когда она решила направить машину прямо в реку. К счастью, я тогда вовремя выхватил у нее руль. В третий раз это произошло, когда мы посещали японскую шоколадную фабрику «Белый возлюбленный»в Саппоро. Там она прокралась на украшавшую парк часовую башню и, раскинув руки, уже приготовилась сигануть, но ей помешала толпа туристов внизу: те начали активно посылать ей «сердечки», и это ее остановило. Всякий раз она пыталась покончить собой прямо у меня на глазах, словно хотела преподать мне урок. Поэтому я все больше боялся и все меньше желал этих встреч.

– Ваша супруга Шэнь Сяоин знала о ваших отношениях с Ся Бинцин?

– Нет, они не были знакомы. Будьте так добры, сохраните это в тайне от моей жены.

– Это будет зависеть от хода раскрытия преступления.

– Мне не хотелось бы дважды причинять зло своей семье: сперва своими поступками, а потом еще и рассказами о них.

Жань Дундун так и подмывало спросить: «Раз уж ты с самого начала осознавал, что это плохо, то почему так поступал?» Однако она прикусила язык, чтобы не брякнуть лишнего. Наученная недавним опытом, она больше не хотела рисковать, в приоритете сейчас было не чтение морали, а поиск убийцы.

6

– Они вам знакомы?

Жань Дундун разложила перед Шэнь Сяоин три фотографии, на которых были Ся Бинцин, Сяо Лю и Сяо Инь. Это был своего рода тест – если Шэнь Сяоин тут же не набросится на эти фото, то это будет означать, что она этих женщин не только знает, но еще и испытывает к ним неприязнь. Но, к ее удивлению, Шэнь Сяоин тут же взяла в руки все три фотографии и поднесла их к самому носу, точно страдала близорукостью, хотя никакой близорукости у нее не было. Уйдя в процесс разглядывания с головой, она выглядела более чем привлекательно, намного привлекательнее тех же Сяо Лю и Сяо Инь. И пусть ее фигура уже несколько расплылась, это ни в коей мере не скрывало ее природной красоты, точно так же, как никакое мастерство повара не способно скрыть изначальный вкус продукта.

– Я никого из них не знаю. – Она положила фотографии на место.

– Вы следите за этим делом?

– Что-то читала.

– Среди них есть фото убитой, можете ее опознать?

На этот раз она уже не стала набрасываться на фотографии, что говорило о том, что в ее душе начинает зарождаться некое неприятие. Осмотрев фото еще разок на расстоянии, она отрицательно покачала головой. Тогда Жань Дундун ей подсказала:

– Вот эта девушка, ее звали Ся Бинцин.

– Мне она не запомнилась.

– Догадываетесь, почему мы вызывали Сюй Шаньчуаня?

– Он ее знал?

– Они были в отношениях больше трех лет.

Не проявив должного удивления, она выглядела даже еще более невозмутимой – на лице не дрогнул ни один мускул, поза осталась неизменной, будто все сказанное ее не касалось вовсе. Это вдвойне удивило и несколько разочаровало Жань Дундун, которая от своей психологической атаки ожидала другого эффекта. Выдержав паузу, Шэнь Сяоин объяснила:

– Я не хочу ничего знать об этих глупостях. Для меня главное – это его отношение ко мне, остальное меня не волнует. Мы женаты уже восемь лет, и каждый вечер, если он не идет с кем-то на банкет, то делает мне массаж, иногда даже массирует ступни. Покупает все, чего мне хочется, включая дом. Дает любое количество Money, причем мне даже не нужно просить его об этом. Всякий раз, когда он вручает мне крупную сумму или особо хорошо ублажает во время массажа, я понимаю, что он добился крупных успехов во «внешних связях». Я же, с одной стороны, наслаждаюсь его ухаживаниями, а с другой – терплю его измены. На первый взгляд это выглядит как любовь и ненависть в одном флаконе, но, если копнуть глубже, то таким образом мы делаем друг друга сильнее. Иногда требуется, чтобы верх взяла любовь и душа простила плоть, а иногда любовь необходимо отравить ненавистью, прямо как вирусом, который вживляют в тело, чтобы появился иммунитет. Все это я осознала еще до того, как выйти замуж, в противном случае вообще бы предпочла остаться одна. Я прекрасно понимаю, что, если человек захочет пойти налево, удержать его не получится – даже у GPS сигнал прерывается.

– То есть вас не беспокоит, что другие делят его любовь вместе с вами.

– Любовь… Любовь – это физиология, ее можно поддерживать максимум года три. Так называемая любовь – всего лишь дофамин, который выделяет мозг, когда люди соприкасаются. Когда же свежесть чувств проходит, то партнерам лень производить это вещество… так что никто не может гарантировать моногамной любви.

– Неудивительно, что у него столько связей на стороне, – оказывается, вам это безразлично. У него к вам такое же отношение?

– В этом смысле мы равноправны.

В представлении Жань Дундун эти супруги напоминали два диковинных цветка, у которых напрочь выгорели мозги: у одного – от кучи денег, у другого – от багажа знаний. Она хотела бы поспорить с такого рода взглядами на любовь, но сейчас ее целью было другое. Она взяла со стола контракт.

– Эта бумага была подписана Сюй Шаньчуанем и Ся Бинцин, взгляните, пожалуйста.

– К чему? Это все равно ничего не изменит.

– У вас не хватает мужества принять реальность. – Жань Дундун отложила договор в сторону, будто отказывалась не только от бумаги, но и от своей доброты.

– Мне это не интересно, мои мысли в основном занимают дети.

– С другими двумя он тоже поддерживал отношения.

– Неужели? И зачем мне это знать?

– Вот журнал регистрации снятых ими номеров. – Жань Дундун придвинула к ней плотный конверт, внутри которого находились распечатки.

– Не хочу делать себе больно, – сказала она, отталкивая конверт.

– Как вам кажется, Сюй Шаньчуань может быть убийцей?

– Если бы даже мне этого хотелось, вряд ли это именно так.

– Вспомните, пожалуйста, вас ничего в нем не настораживало в последнее время?

– Нет, а может, я просто бестолкова.

Спустя восемь часов допроса Жань Дундун так и не вытянула из Шэнь Сяоин сколько-нибудь ценную информацию. «Либо Шэнь Сяоин слишком хитра, либо я сама слишком тупа», – подумала Жань Дундун, хотя Шао Тяньвэй отметил, что допрос она вела безукоризненно. На самом деле в качестве подозреваемых у нее имелись только эти двое: очевидный – Сюй Шаньчуань, и неочевидный – Шэнь Сяоин. У обоих имелись мотивы: Сюй Шаньчуань мог совершить преступление из-за того, что хотел отделаться от назойливых приставаний Ся Бинцин, а Шэнь Сяоин могла пойти на убийство из ревности либо в целях сохранения семьи. Но загвоздка состояла в том, что у обоих имелось алиби: и соседи, и курьер, и охранник подтвердили, что в момент убийства супруги находились дома.