за стойкой, как правильно портянки мотать. Однако бабуся совсем не так проста, как могло показаться на первый взгляд.
— Причина подачи документов? — бабуся задает один из тех канцелярских снайперских вопросов, на который у нормального человека никогда не бывает ответа. Однако Анюта у меня тоже не лыком пошита, под обстрелом противника не теряется:
— Достижение совершеннолетия, — отвечает она, не моргнув глазом, вызывая мое невольное уважение.
Так-то я сам старый буквоед от техники безопасности. Но перед махровым бюрократическим подходом пасую даже я. Там, где нет логики, мой разум бессилен. Указать такую причину сам ни за что бы не догадался.
— Вовремя. Завтра начинаются занятия, — бабуся посмотрела на Анюту так, будто та в последний момент выскочила из зоны боевого поражения.
— Как граф собирается оплачивать учебу? — бабка походу решила долбануть из главного калибра, но Анюту с настроя не сбить, отвечает без малейшей запинки:
— По праву рода граф желает подать прошение на бесплатное обучение, — она выкладывает на стойку перед бабкой какую-то бумагу с большой гербовой печатью, будто это не бумажка, а самая непробиваемая в мире броня.
Ведя позиционную окопную перестрелку через регистрационную стойку, на пару они быстро заполняют анкету, заявление и даже прошение. Мне остается только подписать. Я успел глянуть Анюте через плечо и подсмотреть Сережину простоватую нетвердую подпись. Мой вариант подписи бабуську вполне устроил.
— Осталось определиться с учебной специальностью, — когда я уже почти расслабился, бабуська решила подстрелить наш бомбардировщик в момент разворота и взятия обратного курса на аэродром, — Дар какой у вас?
От ведь, а? И главное смотрит прямо на меня, нет чтоб Ане этот вопрос задать. Я усиленно строю из себя витающий в облаках метеорологический зонд, не имеющий к военным действиям ни малейшего отношения. А вдруг и Анюта не знает, какой у меня дар? Это будет номер, но… Анюта приходит мне на помощь и сбивает пущенную бабкой ракету из комплекса ПВО:
— Картограф, — чеканно отвечает Анюта.
— Ах, вот оно как, — бабка вдруг перестает смотреть на меня словно через прицел, взгляд ее мягчает, — Ну это ничего, граф. Какой-никакой, а все же дар. Если умом не обделен и руки прямые, и с таким даром прокормишься.
Я прям проникся к бабуське теплыми чувствами. Будь я вчерашним мной, даже позвал бы ее в клуб на тематическую вечеринку «для тех, кому за семьдесят». И хотя я теперь перешел в другую, так сказать, возрастную категорию, кидаю взгляд на карточку, где четким почерком чернилами выведено имя:
— Спасибо вам, Вероника Кондратьевна. Совет ваш пригодится.
— Чего там, — бабка попыталась отмахнуться, но по розовеющим щечкам вижу, что мое уважительное отношение ей приятно. Напоследок мне удалось-таки произвести точный выстрел в бабкино сердце, — Завтра к двенадцати, прошу не опаздывать.
— Буду в срок, — для усиления поражающего эффекта прищелкиваю каблуками на военный манер.
Определенно, с такой бабкой если не дружить, то уж во всяком случае не враждовать. Мне, старому номенклатурщику, таких женщин на объектах видеть доводилось. Кремень, а не женщины.
Всю обратную дорогу я аккуратно пытался вывести Анюту на разговор о моем даре, но практически ничего не добился. Узнал только, что сама она и такого дара лишена, то есть магия ей не светит от слова совсем. Она сообщила лишь, что про магов огня, воды, земли и ветра знает любой дурак, а картографы встречались только в нашем роду Кротовских, и говорить на эту тему считалось дурным тоном.
— Сережка, не приставай, я сама толком не знаю. Матушка твоя носила тебя младенчиком к оракулу. Тот и определил твой дар. Тогда еще и отец твой был жив. Они сильно расстраивались, хотя виду не показывали. Так-то.
— А Матвей Филиппыч? Может он что-то знает про картографов?
— Ему-то откуда знать? Кротовские всегда рудознатцами были. Я ж говорю, картографы — редкость, боковая ветвь. Сережка, наберись терпения. Завтра в магуч придешь, там и спросишь.
Домой мы вернулись к сумеркам. Анюта кормила нас с «дедой» остатками жидкого супчика и азартно пересказывала наши приключения в электричке. Матвей Филиппыч одобрительно хмыкал. Я втихаря пялился на Анютины сиськи.
Перед сном пытался вдумчиво прочитать в пожелтевшей газете статью о царском приеме по случаю назначения министерских постов, только мне это быстро наскучило. Отбросил газету и лег спать. А утром меня опять разбудила Анюта… довольно бесцеремонно:
— Сережка, умываться и завтракать, — видимо, входить ко мне без стука у нее давно вошло в привычку, — Скоро Хоромников приедет.
И вот чего она полумерой огранивается? — подумалось мне со сна, — раз уж входит без стука, так и запрыгивала бы сразу в постель. Я бы тогда ее бесцеремонность воспринял гораздо благосклоннее.
Одевшись, умывшись и откушав тарелку рисовой каши, задолбавшей еще в прошлой жизни, я получил стакан морса. Матвей Филиппыч сидит как на иголках. У Анюты с самого утра до белых костяшек сжатые кулачки.
— Ну? И где этот ваш купец? — пытаюсь разрядить обстановку.
— Так уж должен быть, — Анюта нервно всплескивает руками и подходит к окну, — К девяти обещал. А теперь начало десятого.
— Так, — привлекаю к себе внимание разволновавшихся домочадцев, — А помимо этого школярского костюмчика, что на мне, приличной одежды никакой нету?
— Приличной одежды? — Матвей Филиппыч уставляется на меня испуганно.
— Сережка, только не начинай, я тебя умоляю, — видимо, Анюта решила, что вот он, случился очередной Сереженькин закидон, что я сейчас откажусь встречаться с купцом под предлогом недостаточной куртуазности гимназистской формы.
— Сергей Николаич, помилуй, — расстраивается дед, — От батюшки твоего ничего не осталось. А мои старые обноски тебя только позорить будут…
— Ладно, ладно, успокоились… — зря я завел этот разговор, — …проехали. И так сойдет.
— Едут! — вскрикивает Анюта, — Едут…
Подхожу к окну. Выглядываю. По малоезженой заросшей травой грунтовой дорожке к нашему особняку катит ретро-автомобиль, отблескивая угловатыми гранями листового металла.
— Сергей Николаич, ты только не волнуйся, мы с Анютой от тебя ни на шаг не отойдем.
— Еще чего? Не хватало, чтоб вы над душой стояли и тряслись как осины… так, Матвей Филиппыч, — …начинаю раздавать распоряжения, — …дуйте, пожалуйста, в соседнюю комнату и не отсвечивайте. Надо будет, позову… Анюта. Заводи купца и… туда же… к деде.
Они хорошие люди, но дед — всего лишь старый
