Я поморщилась и кивнула: так и было.
— Действительно странно… — сказала задумчиво. — А что по камерам у входа?
— Подогнали скорую, никто даже бровью не повёл — обычное дело, — поморщился отец. — А то, что вышел водитель, а не санитар — даже внимания не обратили. Вошёл спокойно, а выходя сообщил охраннику, что, мол, перевод в частную клинику, документы сейчас принесут, все подписано и оговорено ещё днём, а он пока загрузит. Сел за руль и вспоминай, как звали…
— Так на камерах же засветился, поймают, — закинула я удочку, а отец снова поморщился:
— Не видно там лица. Как будто знал, куда смотреть. Как бы штраф не впаяли, совершенно из бюджета выбьемся. Ты же знаешь, все до рубля расписано…
— А у нас камера цикличная? — спросила ненавязчиво, а отец удивился:
— Понятия не имею, а что?
— Просто в голову пришло, — пожала плечами равнодушно и посмотрела на часы, вздохнув: — Пора.
— Вероника, позвони после, что-то я разнервничался со всего этого.
— Все в порядке, пап, разберутся, — сказала бодро. — Твоей вины тут нет, как и моей, а с остальным справимся.
— Конечно, конечно… — покивал отец, раскрадывая документы на столе и уже явно переключившись на другие заботы.
Проходя мимо поста охраны я машинально бросила взгляд и увидела там своего давнего «друга», из тех, с кем неловко поутру. Вообще, если по чести, за годы работы тут я успела переспать со всеми свободными привлекательными мужчинами, но так и не смогла найти «своего». К счастью, таковых было не слишком много, в моем вкусе оказалось всего-навсего шестеро, так что слухи на этот счёт не поползли, либо мне о них попросту неизвестно. Я улыбнулась и приветливо подняла руку, Сережа ответил взаимностью, а я неожиданно остановилась и подошла ближе, задав тот же вопрос, что и отцу, на счёт камер.
— У, Ник, не в курсе, — протянул он, почесав затылок. — На камерах в каморке Руслан сидит, а подменяет Виктор Степанович, у них надо узнавать.
— А кто сегодня?
— Руслан пока, — пожал он плечами, а я кивнула и пошла в обратном направлении, потому что Руслан — это хорошо.
Этот парень в больнице был легендой. Среди женщин, разумеется. Высокий статный красавец с идеальной улыбкой, которого впору было печатать на обложку журнала, он был на столько глуп, на сколько это вообще возможно. При этом, невероятно любвеобилен и, к удивлению, с богатым словарным запасом по части комплиментов. Особенно Руслана любили и почитали в столовой, где все работницы, дородные дамы в летах, млели от его сладких речей. В целом его, похоже, такая жизнь вполне устраивала, а весь женский коллектив знал: если что, всегда можно сходить к Русику.
— Привет, — сказала с улыбкой, заходя в каморку с мониторами.
— О, Ника, польщен, — заулыбался Руслан и похлопал себя по коленям.
Делать нечего, я плюхнулась сверху и смачно поцеловала его в губы. Что тут сказать, я к Русику тоже спускалась. Точно, тогда выходит, что семеро.
— Слушай, я не за этим, — сказала торопливо, а он пожал плечами:
— Можно и по-быстрому.
— Нет, дорогой, в другой раз, — ответила мягко и слегка похлопала его по щеке. — У меня вопрос. Камеры данные перезатирают?
— Само собой, нафига нам их хранить? — удивился в ответ.
— А через какой промежуток? — уточнила, припомнив, что с ночи похищения парня запись все-таки была.
— Дня три, вроде, — ответил, задумчиво оглаживая мои бёдра. — Не передумала?
— Нет, дорогой, — улыбнулась, поднимаясь, во избежании очередной неловкой ситуации. — А где храним?
— Ох, я не знаю, — протянул, тут же потеряв интерес к разговору, — это к Степанычу, он у нас умник.
Я потрепала его по волосам, как хорошего мальчика, и поспешила к следователю, уже основательно задерживаясь.
— Ушакова, — сообщила, проходя в шестнадцатый кабинет после стука и переводя взгляд от одного стола к другому.
— Вы опоздали, — сказал один из четверых присутствующих и демонстративно посмотрел на часы. — На сорок минут.
— Арестуйте меня, — хмыкнула в ответ и вытянула руки вперёд, вверх запястьями, а потом улыбнулась, чтобы скрыть язвительность, так некстати выплывшую на поверхность, и сощурила один глаз. — Простите, заезжала к отцу, он ужасно переживает из-за случившегося.
— Присаживайтесь, — милостиво кивнул он на стул рядом со своим столом.
Я села, а он открыл блокнот и взял ручку с деловым видом. Худощавый, небритый, уставший от жизни мужчина средних лет, с впалыми щеками и несвежей рубашкой. Если бы я потрудилась представить себе его после разговора по телефону, то примерно так и обрисовала бы.
— Вы — лечащий врач похищенного? — уточнил, а я кивнула. — Расскажите, как он поступил.
— Стандартно для пулевых ранений, — слегка пожала я плечами, откинулась на спинку стула и закинула ногу на ногу. — К заднему входу, где обычно останавливается скорая, подъехал автомобиль, мужчину выбросили не ступеньки и уехали, а санитары переложили на каталку и привезли в отделение. Я была дежурным хирургом и сразу отправилась в операционную. Спустя пять часов, сделав все, что было в моих силах, я пошла в ординаторскую, переоделась и поехала домой, так как моя смена закончилась. Больного должны были перевести в реанимационное отделение.
— И часто такое бывает?
— Раз в три месяца стабильно, — ответила, задумавшись на пару секунд. — Иногда чаще. Однажды за ночь таким образом привезли пятерых, двое из которых были уже мертвы.
— Тоже в Вашу смену?
— Нет, рассказывали. Простите, похоже, я делюсь сплетнями… — потупила взгляд и заметила, что блокнот он пододвинул для проформы: он был девственно чист и даже слегка пожелтел от времени.
— Больше Вы больного не видели? — задал дежурный вопрос, а я ответила:
— Я работаю сутки-трое. В больницу после этого заходила только сегодня утром, — он кивнул, сверившись с информацией в своей голове, а я пыталась остаться все в той же расслабленной позе. Вроде и не соврала, а все равно неприятно.
— Как считаете, он мог прийти в себя и попросить кого-то вывезти его?
— Сомнительно, — слегка поморщилась в ответ. — Но разные бывают чудеса.
— Процент вероятности?
— Десять, не больше. С поправкой на ветер, то есть на непредсказуемость матушки-природы.
— Вы вроде хирург, — не удержался он от ехидства, а я припомнила:
— Один парень с топором в голове чувствовал себя так, как будто его нет. Угадайте, что произошло, когда его извлекли?
— Труп? — спросил с усмешкой, а я отрицательно покачала головой:
— Заштопали рану и он пошёл домой.
— И сколько он после этого продержался? — хмыкнул следователь, а я пожала плечами:
