сладкая, и в душе я бы хотел, чтобы она все еще истекала кровью, чтобы я мог продолжать заботиться о ее ране, продолжая вкушать ее восхитительный вкус.
«Съешь ее. Пусть ее кровь омоет твои клыки».
Вороны вернулись, тараторя мне в уши. Игнорируя их, я еще раз глубоко вдыхаю запах этого человека. Он заставляет их снова исчезнуть, ненадолго. Моя самка пропахла вонью человеческого улья, но ее запах, что скрывается под ней, мне нравится. Я снова провожу мордой по ее обнаженной коже и останавливаюсь на стыке ее бедер.
Я чую запах ее влагалища.
Меня захлестывает жгучее желание, и это то, чего я не испытывал уже очень долгое время. Я поражен его интенсивностью, и тогда… я сдаюсь, позволив ему окатить меня. Без сомнения, я пылаю к ней похотью. Она же моя пара. Я сделал свой выбор.
«Слабачка», — кричат вороны.
Я не обращаю внимания на их выходки. В первый раз за долгое время становится намного легче отказать им, от них отмахнуться. Благодаря именно ей, и я с воодушевлением это приветствую. Я предпочитаю сосредоточиться на моем человеке, нежели на них, их страшных словах и чудовищных крыльях. Я снова пробегаю носом по ее телу, а затем прижимаюсь им к ее бедрам, глубоко вдыхая запах ее влагалища. Он мускусный и такой прекрасный. Это не возбуждение — еще нет. Но настанет день, когда я заставлю ее бросить мне вызов. Я буду рад ее атакам, и тогда я покорю ее, как полагается любому достойному дракон-самцу.
И когда я одержу победу над ней, я утвержу ее своей истинной парой и дам ей свой огонь. А до тех пор я должен набраться терпения.
Скрепя сердцем, я отрываю нос от ее сладкого аромата и подхватываю свою пару когтями. Она совсем вялая, и я подношу ее к своему носу, чтобы еще раз убедиться, что она дышит. Когда я удовлетворяюсь тем, что так и есть, я успокаиваюсь и, опустившись на корточки, прижимаю ее тело к своей груди. Я буду спать, окружив ее, чтобы защитить ее.
С этого момента и навсегда она принадлежит мне и под моей защитой.
САША
Странно просыпаться и узнать, что всю ночь проспала в когтях дракона. По-моему, целую ночь напролет мне не удавалось проспать со времен самого Разлома, потому что всегда находится что-нибудь, что вторгается в мои мысли, не давая расслабиться и погрузиться в глубокий сон. Что-нибудь вроде голода или переживаний о безопасности. Что-нибудь вроде Тейта.
Что-нибудь вроде драконов.
Но несмотря на все это,… я выспалась. Я понятия не имею, который сейчас час, но, открыв глаза, мне приходится моргать от режущего глаза ослепительно яркого солнечного света, который проникает в это помещение. Сейчас намного светлее, чем было раньше, а это значит, что прошло много времени. Я все еще лежу на согнутой лапе дракона, а когти вокруг меня образовывают клетку. Здесь очень тепло и уютно, но как только я просыпаюсь, страх возвращается. Я нахожусь в лапах дракона, и у меня нет ни малейшего представления о том, что мне делать.
Я тихонько лежу, охваченная ужасом. Дракон не двигается, но с того места, где я нахожусь, мне не видно его морды, чтобы понять, спит он или нет. Всему свое время, решаю я. Незаметно проверяя различные части своего тела, я напрягаю мышцы, чтобы определить, как они сегодня ощущаются. Мое бедро кажется большой свежей раной — в этом нет ничего удивительного. Рука у меня болит, однако вместо острой боли в сломанных костях теперь появилась довольно слабая, монотонно ноющая пульсация. У меня болят ребра и лицо, но с ними гораздо лучше, чем вчера. У меня затекла шея, мне нужно в туалет, а в животе у меня совсем пусто.
Так что для меня это самый обычный день, ну…, за исключением этого дракона.
Хотела бы я знать, не проснулся ли он. Я чуть-чуть смещаюсь в его хватке, двигаясь к краю его лапы, в которой он меня держит. Он не двигается, поэтому я пробираюсь еще немного к краю, а потом приземляюсь на пол прямо на ноги и оглядываюсь, чтобы увидеть реакцию дракона.
Он не двигается, его голова лежит на другой лапе. Пока я смотрю на него, один большой блестящий глаз открывается и рассматривает меня, и его зрачок — темного, дымчато-золотого цвета, а не черного, как вчера.
Дракон знал, что я проснулась. Он просто наблюдал за мной. Ну и ладно.
— Привет, — говорю я тихонько. — Решила просто ноги размять.
Когда дракон ничего не предпринимает, я поднимаю вверх руки и потягиваюсь, стараясь делать движения как можно более скромными. Пока этим занимаюсь, я оглядываюсь вокруг себя. Паника начинает постепенно исчезать. Теперь очевидно, что дракон не собирается меня есть. Не представляю, чего он хочет, но определенно не моей смерти, поэтому теперь я могу сосредоточиться на другом. Вот я и решаюсь заценить свою ситуацию.
Мне сразу понятно, что мы где-то высоко наверху. В потолке этой огромной комнаты имеются дыры, через которые проникает солнечный свет, и через эти дыры открывается полный обзор на небо. Сбоку в одной из стен огромная брешь, где на ветру развивается полиэтиленовая пленка, и прямо перед собой я не вижу ничего, кроме открытого неба. Может, это какое-то недостроенное здание? Я оглядываюсь вокруг, и здесь нет никакой мебели, лишь голый бетонный пол и парочка разрушенных стен. Комната эта большая, но совершенно пустая и вся покрыта мусором.
Здесь негде даже присесть, да и не похоже, чтобы тут был туалет, поэтому я, рассеянно массируя свою сломанную руку, начинаю наматываю круги по комнате. Мое бедро горит огнем при каждом шаге, но я это игнорирую. Должен же здесь быть путь вниз помимо этой дыры в стене здания. Совершенно ясно, как дракон сюда забрался, но наверняка…
Наверняка в западне я не застряла.
Я перехожу в дальний конец этой большой пустой комнаты и подавляю крик, когда дракон поднимается на ноги и, потягиваясь, зевает, впечатляюще демонстрируя свои зубы. Его движения плавные как у кошки, со всей этой его мышечной силой и с удивительным изяществом, и если б я его так сильно не боялась, я бы пришла в восторг от увиденного. А так, я замираю на месте, прижимая руки к груди, и жду, чтобы узнать, что он намеревается делать.
Дракон направляется к краю выступа, неуклюже передвигаясь и размахивая хвостом туда-сюда. Он идет до тех пор, пока не загромождает собой от меня этот
