-Эй, красавица. Дай погадаю. Всю правду расскажу. Ничего не возьму,- грязная цыганка возникает передо мной из ниоткуда, хватает меня за руку заскорузлыми пальцами. И мне не противно. Простое прикосновение, такое человеческое.- Счастье свое сегодня встретишь. Судьбу.
- Я – знаю. – улыбаясь, шепчу я протягивая ей тысячную купюру.
Евгений Мальцев. Конец пятого дня.
Она не разрешала мне спрашивать о ее жизни. Словно закрывалась на сто замков, когда я пытался узнать что было с ней до меня. Кривила губы в ухмылке и уходила в свои картины. Моя Лера. Ее словно не было в этой жизни до двадцати лет. Единственное воспоминание доступное моим распросам – бабушка и рогалики. Лерка с упорством маньяка пекла их по воскресениям – маленькие слоеные завитушки с изюмом, густо посыпанные сахаром. А я и не стремился узнать, что же такого страшного было в жизни моей женщины. Глупец. Тринадцатое мая - день, когда я встретил Леру. День, когда моя жизнь перевернулась с ног на голову. Я не знал ее оказывается совсем. Я не знал...
- Жень, идем есть,- зовет меня мама, заставив отложить в строну тетрадь. Она появляется в дверях, проверить слышал ли я зов. Улыбается, расслабляется видя, как я поднимаюсь из кресла.- Мой руки и к столу. Я сделала твои любимые голубцы, и сметанки купила. Папа ждет. И Лилька почти приехала.
- Как Лилька? – задыхаюсь. Это же невозможно. Лилька, моя сестра — погодка. Она же погибла два года назад. Разбилась на своем байке. – Мам, Лильки же нет больше. Ты что?
- Господи, какие страшные фантазии, -выдыхает мама, хватаясь за грудь. – Женечка, ты таблетки пил сегодня? Лиля жива и здорова. Через пятнадцать минут будет. Жень, отец скорее сюда!- истерично кричит мама, не в силах до меня достучаться.
Я не слышу ее. Смотрю на стол, где всего минуту назад оставил дневник моей жены. Тетради там
Глава 4
-Мама, где тетрадь? – помертвев спрашиваю я, едва ворочая губами.
- Какая, милый?- в глазах матери страх. Неприкрытый, животный ужас. Черт, неужели она меня боится? Они не знают чего можно ожидать от ненормального сына. Я и вправду видимо схожу с ума.
- Где тетрадь?- уже ору я, вцепившись в тоненькие мамины предплечья, сведенными судорогой пальцами.- Расписанная птицами тетрадь, мама. Куда она делась?
- Я не брала, не брала.- всхлипывает в моих руках женщина, произведшая меня на свет.- Я же не была даже возле стола. Женечка, милый...
- Отпусти мать, сын.
Отец все же пришел. Нет, скорее прибежал, судя по тому, как ходит ходуном его грудь. Как у старого коня, которого взнуздали для нетрудной, но для него уже непосильной работы. Он постарел. Господи, как много я упустил. Что я творил все эти годы, если не видел ничего вокруг себя? Кем я был?
- Простите,- шепчу, разжимая руки. Опускаюсь на пол, обхватывая свою бритую голову ладонями, пальцами чувствую шов на затылке. Так и сижу, раскачиваясь из стороны в сторону, как болванчик, пока по квартире вихрем не проносится птичья трель дверного звонка. Он до сих пор тот же самый, что и был в моем детстве, висящий над входом маленький птичий домик, светящийся одиноким окошком, когда кто – то жмёт снаружи кнопку. Лилька всегда специально долго – долго давила на пимпочку, чтобы я мог попытаться увидеть разливающуюся пением птичку, спрятавшуюся в недрах волшебного скворечника.
Я поднимаю глаза на родителей, не знающих, что делать. Боятся выпускать меня из вида, даже не спешат впускать гостью, ждущую в коридоре. А ведь там моя сестра. Лилька. Ее я тоже даже не проводил в последний путь. Был занят, не помню даже чем. Блин, почему я вспоминаю, чего не было? Но эти чувства, рвут мне грудь.
- Все в порядке, - шепчу, и понимаю, что мне не верят. Только мне все равно. Я смотрю на тетрадь, лежащую на столе. Расписанную райскими птицами, тонкую книжицу. Она призрачно мерцает в свете настольной лампы, или это просто обман зрения? После черепно-мозговых травм, зрительные иллюзии не редки, так сказал доктор. – Все хорошо, правда. Мам прости. Прости меня, пожалуйста.
Я хочу чтобы они быстрее ушли. Оставили меня наедине с чужими воспоминаниями. Разрываюсь между желанием обнять сестру, и прочесть хотябы несколько строк. Я недолго. Всего минуту. и снова стану сыном и братом. Буду сидеть в кухне, есть голубцы и притворяться нормальнм. Ведь именно этого от меня все ждут.
Лера (выдержки из дневника)
13.05.2013. 20:00
Еще не лето. Обычный пахнущий свежей зеленью май, гремящий далекой грозой, мерцающий всполохами в прозрачно – сиреневом небе. Всего лишь май. Бабушка говорила, что в мае все мятся. Я больше не буду, обещаю себе и всему миру. И эти скрипучие качели в ухоженном парке звучат как музыка, словно напевают при каждом движении. Поют о возможностях открывающихся передо мной. И даже противное мороженое, купленное в порыве нервного сумасшествия, не кажется такой уж гадостью. Я не люблю это холодное лакомство, ненавижу. Хотя раньше, когда – то давно, мечтала наесться его от пуза. А потом...
Не хочу. Не вспоминать. Не думать. Я жду счастья, обещанного мне вокзальной гадалкой.
Он идет по парковой аллее и громко смеется, над шуткой своего друга. И я уже знаю – это моя судьба. Есть категория мужчин, на которых едва взглянув, понимаешь –он лучшее, что мог произвести создатель. Таким парням нужно ехидно улыбаться с обложек модных журналов. Цинично, с презрительным прищуром смотреть на расцветающую природу и на глупую дуру, болтающую в воздухе ногами, раскачивая старые качели. А он просто смеется, и похоже уже надо мной. Потому что взгляд синих глаз уперся мне куда — то в лоб, как прицел наемного убийцы в лоб своей жертвы. И сейчас в этом месте появится маленькая дырочка, как у моего...
- Не думать. Не вспоминать. Быть счастливой – напоминаю я себе, как мантру.- Я ведь могу, правда? Богатая невеста...
Улыбаюсь своим мыслям, посылая мистеру – совершенство волну своего веселого безумия. Это он. Он. Я знаю.
- Девушка, вашей маме зять не нужен?
Господи, какая банальность. Если он думает меня покорить этой глупой шуткой, то... У него получилось.
- У меня нет мамы, и папы нет,- отвечаю я совершенно спокойно, наблюдая, как дергается покрытая аккуратной щетиной щека. Ты не попал в точку, милый.
- Прости,- хрипит «мой», наблюдая, как липкий шарик мороженного, выпавший из рожка, пикирует в изумрудную, еще не успевшую набрать соков, траву. – Я куплю тебе новое мороженое.
