поняла, что вроде справилась со своими желаниями, продолжила. – Отвечаю. Дело в том, что то место, где мы сейчас сидим, доживает свои последние дни, – и она обвела головой вокруг.
– В смысле?
– В прямом. Именно Трегулова добилась того, чтобы ЦДХ, то есть Центральный Дом Художников, отобрали у художников и передали его Третьяковке. До первого апреля все, кто сейчас здесь сидит, должны съехать, включая и это кафе.
– Куда съехать?
– Это ещё один хороший вопрос, и лучше него может быть только шикарный ответ – нафиг. Никого, и уж тем более Трегулову, не парит куда отсюда все съедут. Моя галерея, слава Богу, не здесь находится, и переезд меня не коснётся, я лишь сожалею, что Москва лишается последнего серьёзного, и главное доступного места для выставок современных художников.
– Ого.
– Да.
– Но как это связано с кражей Куинджи?
– Очень просто. После того как отсюда все съедут, здание будут полностью реконструировать. А это уже очень большие деньги, и думаю, существует немало охотников их контролировать. Если мы вспомним, что реконструкция Большого театра стоила каких-то бешенных миллиардов, то почему бы и на здешней стройке не освоить пару тройку? И что-то мне подсказывает, что мимо директорского кармана, пардон глаза, эти потоки не пройдут.
– Ясно, то есть Треугову подставляют, для того, чтобы вместо неё сесть в кресло директора и погреть руки на реконструкции этого здания.
– Да. И это тоже многое объясняет, в частности то, почему картину так быстро нашли, и она не пострадала. Если предположить, что вторая версия верна и преступление организовывали люди изнутри, или близкие, к музею, то есть всяко культурные, а не бандиты со стороны, то они всё-таки постарались бы, чтобы картина была украдена, но не пострадала и быстро вернулась в музейное пространство. Так и случилось.
– Ух ты. – Журналистка обдумывала услышанное, – Даааа…
– Вот именно, и как у нас с цензурой?
– Пойдёт ли моя газета на то, чтобы в статье выдвигались, пусть и косвенные, но обвинения в адрес сотрудников музея?
– Да.
– Не знаю, но наши редакторы любят такие горячие темы, тем более что фамилий мы не называем. Так что думаю, опубликуют.
– Ну, посмотрим.
– А вы как считаете – какая версия, из этих двух: первая с Русским музеем или вторая с подставой Трегуловой реальная?
– Думаю вторая.
– Почему?
– Потому что в случае первой версии, картину не должны были бы найти. Было бы правильно для них, если бы она исчезла. А так, если выяснится что это копия, то продолжатся дальнейшие разбирательства, что и, главное, когда случилось.
– Да, наверное.
– Только если действительно, наши спецслужбы, неожиданно хорошо сработали и неожиданно, для воров из Русского музея, взяли да и нашли картину быстро. Может быть, её как раз планировалось уничтожить, и именно поэтому с ней так странно обращались – стройка какая-то, тряпки....
– Ого.
– Да.
– А третья версия, тогда какая? Кажется, все варианты уже перебрали.
– И один другого лучше да?
– Да.
– И на их фоне, кража в классическом её понимании, кажется уже смешной затеей, да?
– Да. – Журналистка понимала, что в её руках оказывается не просто интересный материал для статьи, а бомба и уже представляла вытянувшиеся лица своих редакторов. – Давайте дальше, – попросила она таким тоном, что у Светланы внутри всё сжалось и напряглось.
«Ооо, как бы я хотела услышать это где-нибудь в другом, более интимном месте… Стоп, стоп» – она в очередной раз справилась с собой и продолжила:
– Итак третья версия. Она самая шпионская, поэтому будем называть её сообразно времени – патриотическая.
– Ух ты.
– Да. И патриотичность её заключается в том, что картину украли враги России.
– Фиу, – журналистка даже присвистнула от восторга, – так, продолжайте.
– Мы же, как нам толдычат пропагандисты из всех утюгов, находимся в кольце врагов. Да? И главный из них сейчас кто?
– Америка, конечно.
– Да, но она всегда за кулисой. Нет, ближе.
– Тогда Украина.
– Верно, братская Украина со всеми её жидо-фашистами и бандеровцами, сейчас, наш самый заклятый враг. Почему мы можем предположить, что это они, а не Игил какой-нибудь?
– Да, почему?
– Потому что картина которую украли, называется не Мечеть Пророка, а «Ай-Петри. Крым»
– Опа.
– Да, да – Крым.
– То есть вы хотите сказать, что хохлы, раз не могут вернуть полуостров, решили потренироваться на мышах и оттяпать, хотя бы картину с названием Крым? Это такой транссерфинг с их стороны?
– Точно, если очень хочешь купить Мерседес, но не можешь, то купи, хотя бы брелок с его логотипом, дальше и остальное подтянется.
– Понятно, – журналистка покачала головой, – версия в тренде, конечно, но сильно притянута за уши. Что, кроме аргумента о врагах вокруг, может говорить в её пользу?
– За уши говорите притянуто? – У Светланы пересохло в горле и она допила свой кофе, – Надо нам чай заказать. Вам какой чёрный или зелёный?
– Черный.
– Отлично, – и она ещё раз подозвала к себе официанта.
Пока он ушёл за чаем, она решила отвлечься и рассказать один анекдотический случай из своего прошлого.
– Пока ждём, расскажу вам один забавный случай. Было это давно, ещё студентами. Гуляли мы по парку в компании молодых людей, и они всё время обсуждали девушек вокруг. Причём специфически обсуждали, как видят кого-то, так один другом говорит: – «Смотри, какая ушастая пошла». Тот в ответ; – «О, да». И так про каждую, та ушастая, а эта нет. Мы с подругой идём рядом и тоже смотрим на этих девушек, но никаких особенностей с их ушами не видим. Все вроде нормальные. А ребята заходятся в восторге; – «Ооо, смотри, смотри, какая». Наконец нам надоело и мы спросили их – в чём подвох? Нормальные у всех уши. А они хохочут в ответ. Потом выяснилось, что они ушами называли женскую грудь, – Светлана невольно посмотрела на грудь девушки, та заметила это и покраснела, «Чёрт, что я творю?» – Попыталась она остановить себя, но продолжила, – чтобы иметь возможность говорить об этом громко и не стесняться. Неприлично же говорить: – «О смотри какая грудастая, когда тебя люди окружают…» такой нашли выход.
– Смешно, – с понимающей полуулыбкой отреагировала журналистка. – Это вы в связи с притягиванием за уши патриотической версии, вспомнили?
– Да. – Светлана почувствовала напряжение в голосе девушки и поняла, что перегнула палку, и что разговор вышел на очень скользкую тему. – «Нужно срочно вернуться к Куинджи…»
Её выручил официант, который принёс чай. Пока расставили чашки и чайничек, ситуация чуть разрядилась и Светлана продолжила, как ни в чём не бывало. (Но то, что её собеседница не стала уходить от скользкой темы, и даже наоборот,
