свою игру он проиграл ваш дом. И что Марко Стэффано лично приходил к тебе, чтобы оповестить о своих планах.
Вот здесь мне чуть не стало дурно. Кем бы он ни был, он знает слишком много. А значит, может использовать эту информацию как-то по-своему. И если от Марко я хотя бы знала, чего ждать, то этот человек был полон загадок.
— Кто вы такой? — спросила, прищурившись, и снова напрягаясь.
Он усмехнулся, но глаз не отвел.
— Я не от Марко, если тебя беспокоит это. И даже не знаком с ним лично. Я вообще впервые в Клаувере, приехал только вчера вечером.
— А уже знаете так много?
— У каждого свои таланты, — пожал он плечами.
— И зачем вы говорите мне все это?
— Я лишь хочу помочь. Сделаю так, что ни Марко, ни кто-либо другой больше ничего не предъявят. И дом никто не заберет.
— Зачем вам это?
— Считай, что это моё увлечение — помогать другим.
Его слова о помощи меня зацепили. Можно сказать, я была в отчаянии и ждала какого-то чуда. Ждала, что кто-нибудь действительно сможет помочь нам. Нет, я понимала, что глупо на это надеяться, но мне очень не хотелось отдавать дом. И все же этот человек не вызывал доверия.
— Почему я должна вам верить? Вы наверняка такой же, как Марко и его дружки.
Я не видела смысла скрывать своих мыслей, но он и не думал это отрицать.
— Почти наверняка, — кивнул с усмешкой, — но именно такой человек нужен тебе, чтобы решить эту проблему.
— И что же я буду должна за это?
— Я ведь пока ничего не сделал, а значит и об оплате говорить ещё рано.
— Эта помощь выглядит слишком подозрительно. Пожалуй, я вынуждена отказаться.
Все это заманчиво, но ведь не из чистого альтруизма он хочет помочь. Что-то ведь потребует взамен. Но не говорит что. Может и правда лучше уехать из Клаувера и поселиться где-нибудь в глуши, чем отрабатывать такую помощь всю жизнь.
Я уже собиралась встать, когда он снова заговорил. Не уговаривал и не пытался надавить.
— Не отказывайся сразу, Шевонн. Что тебе терять? Если надумаешь, найдешь меня здесь, я остановился в шестом номере. Ещё пару дней я пробуду в вашем городе.
Не дожидаясь ответа, он встал и пошел в сторону лестницы наверх. А я осталась сидеть, глядя даже не ему вслед, а на пустую чашку и вазочку с шоколадом.
Подумалось, что мужчины редко любят шоколад, даже горький. Но этот конкретный мужчина был слишком странным, я даже не могла понять, какие эмоции он у меня вызывает. Слишком не похож на всех, кого я знала.
Я еще раз прокрутила в голове наш разговор и решила, что подозрительных личностей с меня хватит. Да, уезжать не хочется и, скорее всего, нас с мамой впереди ждет еще немало трудностей, но, по крайней мере, все будет предельно ясно. А Марко с дружками и Эйдан О’Флаэрти со странными предложениями пусть идут лесом.
Глава 4
Но, как часто бывает, мы предполагаем, а боги располагают. Когда я подходила к дому, тревога железной рукой скрутила сердце. И, открыв дверь, я поняла, почему. В доме все было перевернуто вверх дном. В прихожей, перегораживая дорогу, лежало трюмо, у комода были вырваны дверцы и ящики, а стоявшие на нем вазы живописными осколками окропляли пол. Почти в шоковом состоянии я стояла и смотрела на это безобразие, но стоило сделать шаг и, хрустнувшие под подошвой ботинок осколки разбили звенящую тишину. Я бросилась вперед, закричав:
— Мама! Мама, где ты?
Она нашлась в гостиной, сидела на полу, посреди разгромленной комнаты и тихо всхлипывала. Здесь вандалы постарались на славу. Кресла и диван перевернуты, обивка на них разодрана, со стен лоскутами свисает ткань, пол усыпан осколками.
Я бросилась к маме, упала на колени и крепко обняла, наконец, поняв, что с ней все в порядке.
— Мама, что случилось? — Тихо спросила я. — Кто это сделал?
— Это люди Марко. Они приходили…напомнить… — и снова разрыдалась.
— Они ничего тебе не сделали?
Она только покачала головой.
Проклиная все на свете, я гладила ее по спине, стараясь не расплакаться. Если они учинили такое, то точно не оставят нас в покое.
— Нам нужно было сделать, как они хотят на следующий же день. Переписать дом и собрать вещи. Шевонн, — она вдруг схватила меня за плечи и попросила, — давай уедем завтра же.
— Мама, — выдохнула я, понимая, что она, черт возьми, права.
Нам не стоит здесь задерживаться. Но ведь мы уедем в никуда, а так нельзя. Нужно продать драгоценности по хорошей цене, понять, в какую сторону двигаться. Все это нужно делать с ясной головой, а мама сейчас явно не в себе после пережитого. Но я не стала с ней спорить, просто кивнула и вытерла слезы с ее щек.
— Хорошо, только сначала нужно успокоиться и хотя бы немного убраться здесь. Ты согласна?
— Да. Да, конечно. Убраться.
Она растерянным взглядом обвела гостиную, словно впервые видит учиненный погром, а в глазах снова появились слезы. И я поняла, что словами ничего не добьюсь, нужно что-то другое.
— Я заварю чай. Ты выпьешь, и тебе станет легче, хорошо? Пойдем.
Я говорила с ней, как с маленьким ребенком, хотя сама сейчас отчаянно нуждалась, чтобы кто-нибудь помог мне не сойти с ума от всего этого.
Надеясь, что кухня не пострадала так сильно, я помогла маме встать, и мы аккуратно пошли на выход. Осколки противно хрустели, под ноги то и дело что-нибудь попадалось, и с каждым шагом меня охватывала злость. На Марко, на отца, даже на маму. Я ведь хотела поставить на дом защиту. Такую, какую никто не смог бы преодолеть. Год назад у меня, наконец, получилось усовершенствовать защитную печать, несколько рисунков в углах дома, небольшой импульс и дом оплела бы такая мощная охранная сеть, что королевский маг позавидовал бы. Но мама запретила, сказала, у нас все равно уже красть нечего, а если кто-то заметит, не избежать вопросов. И вряд ли меня с таким талантом отпустили бы восвояси.
Бес бы побрал это королевство с его законами. У нас не хватает денег на обучение в академии. В месте, где мои эксперименты были бы законны. А то, что создается в подвале дома, неважно для какой цели, априори считается незаконным. А ведь я еще и не достигла второго совершеннолетия. Демонстрировать свои эксперименты с рунами преподавателям в колледже я тем более не рисковала.