от тебя факт того, что твой отец был убит нашими людьми. Михаил решил, что жизнь изгнанного сына важнее собственной, и попытался остановить нас. Начал проворачивать за нашей спиной дела, которые в перспективе могли погубить. Твой отец знал, что не сможет пережить смерти твоего старшего брата, потому самолично подписал себе смертный приговор.
Юрий Громов сжал кулаки и заскрипел зубами, сдерживая порывы ярости. Сердце парня колотилось в груди, готовое вырваться. Он бы с огромным удовольствием втоптал голову этого человека в асфальт и избивал бы его до тех пор, пока не сотрёт свои кулаки в пыль. Но страх и здравый рассудок запрещали.
Сука.
— Поверь, рассказываю я это тебе не для того, чтобы задеть. Я лишь предпочитаю работать с теми, кому могу доверять. Никаких секретов и подводных камней, — спокойным тоном осведомил мужчина. — Как ты, Юрий, смотришь на это?
Юрий Громов поджал губы, но держал лицо кирпичом.
— Не понимаю, почему никто не может убить брата, — со злостью в голосе отозвался он. — Сначала мать, идиотка. Потом вы. Брат и дуру эту унизил, и вас, уважаемых Вольных, нехило лицом в дерьмо окунул. На это больно смотреть. Будь кто-то из вас хоть чуточку умнее, мой отец остался бы живой.
Чёрт… с ним нужно быть аккуратней. Нельзя показывать эмоций.
— Подбирай выражения, парень, — скривился незнакомец. — Да, удар по репутации был и впрямь болезненный. Но сейчас речь не о твоём брате, речь о нашем сотрудничестве. Как далеко ты готов зайти, чтобы доказать нам свою преданность?
— Настолько, насколько это возможно, — без раздумий отозвался парень.
Незнакомец усмехнулся, покачав головой.
— Отрадно, — озвучил он. — Убей всех, кто был заключён под стражу в Архангельске. И можешь считать себя членом Центра.
Убить всех?
Юрий замер на секунду, опешив. Он отлично помнил, как после смерти Трофима Белова пошли слухи о том, что у Дозора появились новые способы вычисления контрабандистов. Сейчас даже самый смелый Вольный боялся сунуться к заключённым под стражу.
Однако, был ли у Громова выбор?
— Я согласен.
* * *
На утро перед отправкой в Дозор я ощущал себя на удивление бодрым. Совершенно буднично проснулся, принял водные процедуры и отправился завтракать с Дианой Романовой. Она же, наоборот, вела себя крайне напряжённо, злилась по каждой мелочи и попросту не могла сохранять спокойствие на лице. Её словно терзали сотни мыслей, каждая из которых касалась моей отправки в зоны аномалий. Разница в наших эмоциональных фонах была настолько велика, что практически всё время мы молчали, ковыряясь вилками в тарелках.
Впрочем, девушка явственно нервничала. И я понимал, что причин для переживаний было достаточно. Наши реальные цели и силы, с которыми мы собираемся их исполнить… Со стороны Романовой всё казалось невозможным, ведь даже столпу Империи не удалось остаться невредимым после встречи с Сущностью. Да и множество подводных камней и прочих проблем, о которых не может знать абсолютно никто, по её мнению, лишь ухудшали ситуацию.
Но я, напротив, ощущал спокойствие внутри. И не только потому, что вогнал своё сознание в «дхъяну». В моих глазах всё выглядело чуть иначе. Цели оправдывали средства. За тот месяц, что прошёл с момента нападения на Архангельск, я готовился. И делал это усердно. Разработал действенную методологию по развитию своей ментальной составляющей.
Ведь атаки могут быть отовсюду. Притом эти самые атаки могут быть разного характера. Как физические, так и ментальные.
Для себя я ещё на Триаде решил, что первое и самое важное в бою — защита собственных мыслей. У меня и из прошлой жизни был опыт с развитием ментального блока. Для человека, который не раз сталкивался с Бездной, ментальная составляющая играла важнейшую роль.
И ключевое в ней — способность удерживать внутри себя энергию мира. Что развивалась за счёт прокачки косвенных параметров и ряда практик. Например, самоощущение в обществе, особые медитации и набор линий души. Всё это я давно применяю, ещё с момента попадания в этот мир.
Однако, этого было недостаточно. Потому, что этот мир другой, и у меня совсем иное тело, способное в потенциале заимствовать особую энергию из паразита под названием «родовая прана». С одной стороны, именно это различие в будущем откроет передо мной выдающиеся возможности. С другой же… приходится искать новые способы развития своего тела.
В общем и целом, за весь месяц я и впрямь добился кое-каких результатов. Потенциал моей праны повысился на несколько пунктов за счёт более глубокого взаимопонимания с родовой силой. Индекс полезности в отряде же вырос гораздо сильнее. Чего только стоит возможность устоять перед ментальной атакой любого противника и умение защитить мысли членов отряда.
Словом, я никогда не забывал о тренировках и посвящал им столько времени, сколько было нужно. Готов был пожертвовать сном, но не развитием магического начала.
Другие проблемы тоже не были заброшены. Все шестеро Вольных, которых мы сумели вычислить, всё ещё сидели в клетках и… были живы. Очевидно, что прошлая история с поимкой предателей не прошла незаметно, а это значило, что Вольные убрать их пока не смогут. Оно и к лучшему, ведь у меня появилась возможность лучше понять, как именно они атакуют ментально и что им позволяет так искусно скрывать артефакты от сенсоров. А ещё я научился замерять, на каком расстоянии они наиболее опасны.
А это интересные перспективы открывает. Сколько времени пройдёт до момента, пока Император примет решение обратиться за помощью ко мне? Не сомневаюсь, у старика есть всё, чтобы полностью обезопасить себя от возможных атак, вот только история с Михаилом Громовым не может остаться без внимания. Я бы мог решить вопрос его безопасности, но пока не думал об этом не всерьёз. Своих проблем хватает.
Закончив с завтраком, собрал весь свой арсенал, накинул на плечи шерстяной плащ и вышел на улицу, где снег успел покрыть большую часть поверхности тропинок, деревьев и газонов. Холод наступал медленно, но уверенно. С каждой ночью я буду вынужден тратить всё больше ауры, чтобы попросту согреть кровь в жилах.
Но это мелочи, я выживал в обстоятельствах и более суровых.
Пока стоял на улице, выяснилось, что Диана Романова решила проводить меня до самой вертолётной площадки. Потому, когда около ворот остановился картеж броневиков, дочь Императора присела рядом со мной. Вот только вместо слов поддержки и приятельского подбадривания я слышал лишь то, как сильно бьётся её сердце.
Так и ехали молча, пока броневик не остановился у ворот Контрольного Пункта. Я открыл дверь, чтобы выйти на улицу, но был одёрнут внезапной констатацией:
— Я должна доложить отцу о том, что ты собираешься нарушить приказ членов Старостата и всего руководства Контрольного Пункта, Кость, — озвучила свою мысль госпожа.
Я поднял бровь, неторопливо мазнул глазами по её профилю и прикрыл дверь.
— Вы до сих пор не сделали этого?
— Не сделала, — отвела она взгляд к окну, скрестив руки на груди. — Я боялась, что он запретит и закроет тебе доступ к туману.
Я еле заметно усмехнулся. Так вот что её гложет. Девушка начинает забывать о своей главной задаче, воспринимает меня как близкого человека и искренне желает действовать в моих личных интересах. Для меня было довольно очевидно, что подобное рано или поздно произойдёт, ибо я не раз говорил ей об отсутствии профессионализма. Единственный вопрос лишь в том, было ли желание отправить её следить за мной просчётом старика Романова? Или он знал о её неопытности и дал ей такое задание нарочно?
— Послушайте, — мои губы расплылись в тёплой улыбке. — После моей отправки в туман вам не останется ничего, кроме как вернуться в родные края и продолжить жить прежней жизнью. Не знаю, сколько времени займёт моя прогулка в тумане, но убеждён, что к моему возвращению, если оно вообще случится, ваша привязанность спадёт. Поэтому задайтесь вопросом, как воспримет информацию ваш отец, когда узнает обо всём от третьих лиц?
— Дело не только в привязанности, — мотнула она головой. — Я верю тебе, Кость. Верю, что ты способен дать другим надежду на светлое будущее. Никогда не встречала людей, способных в таком возрасте контролировать буквально всё. Отец предупреждал, что ты влияешь на людей, просил быть осторожной. И я правда следовала его указаниям и много анализировала. Над твоим поведением и над
