что Краснобородым тебя прозвали за кровь убитых врагов, заливающую твою бороду? Боги, я знаю — это правда!
Юноша внезапно изменился в лице. Радость почти детская улыбка расплылись в ядовитой ухмылке.
— А ты знаешь, кто мой отец? Кто привёл наши ладьи к твоим берегам?
Вокруг них столпились остальные викинги. Кто-то отвлёкся от грабежа, а один даже отшвырнул Виви, соседскую девчонку, не успев стянуть с неё платье. Бедняжка попыталась забиться в угол хижины, получив бесполезную надежду на спасение.
Ненадолго повисло молчание. Все внимательно наблюдали за происходящим, а юноша не спускал глаз с Энгуля, ожидая ответа.
Но получил густой окровавленный плевок на сапоги.
— Нет! — он остановил громадного воина, стоявшего рядом. Тот уже дёрнулся, чтобы наказать наглеца, но мгновенно успокоился.
Викинг снова изменился в лице. Ухмылка пропала, губы поджались, то ли в злобе, то ли в обиде.
— Да, Краснобородый. Нас ведёт Буревой. Тот, кто лишил тебя твоих членов.
Энгуль прорычал, словно загнанный волк. Но силы исчерпались, теперь он и шевелился-то еле-еле. Только ярость поддерживала израненное тело.
Юноша вытащил топор, висевший по правую руку. Ингвар попытался встать, но громила прижал тяжёлым сапогом обратно в грязь. Рёбра затрещали, стало трудно дышать, но громила не обращал внимание на хрипы.
Топор упал рядом с Энгулем.
— Возьми. Слышал, даны должны погибать с оружием в руках, чтобы вознестись к своим богам.
Пока викинг взял у стоящего рядом воина секиру на длинном древке, старик сжал рукоять.
Его взгляд стал немного спокойнее, умиротворённее… А затем секира рассекла шею. Кровь потоком хлынула из шеи, брызги оросили лицо Ингвара, попали в раскрытый рот.
Время замерло. Шум, вопли, треск догорающих брёвен, плач — всё затихло. Голова Энгуля Краснобородого прокатилась вниз, остановилась и мёртвые глаза уставилась прямо на него.
Ингвар закричал. Гнев, ярость, жажда мести вспыхнули с новой силой. Он вырвался из-под сапога и бросился на убийцу.
— Дражко! — предупредил громила, удивлённый прыткостью мальчишки.
Ингвар врезался в ублюдка, но ни топора, ни копья, ни даже самого малого ножа в руках не было, поэтому он заколотил по кольчуге голыми кулаками, выкрикивая оскорбления. Веки самовольно зажмурились, с трудом он заставил себя взглянуть на врага… И увидел лишь улыбку. Насмехающуюся, слегка удивлённую, улыбку. Ингвар будто колотил глыбу, а та даже не думала сопротивляться. Зачем?
Но представление прервал громила. Он поднял мальчишку словно невесомого, схватил голову и уже приготовился свернуть шею, когда улицу разразил новый вопль.
— Ингвар! Не-е-е-ет!
Ингигерд выбежала из укрытия, заставив налётчиков замереть на несколько секунд. Внезапным появлением или своей красотой, которую не сумели скрыть ни копоть, ни грязь — не важно. Сестра успела добраться до них, пока изумлённые разбойники пришли в себя.
Громила что-то проворчал, хотел было закончить дело несмотря на мольбы, но Дражко остановил его:
— Удо! Обожди…
Громила послушался, но хватку не ослабил. Мальчишка болтал ногами, словно пойманная рыба — хвостом. И так же, как она, шевелил челюстью, глотая воздух.
Дражко вернул секиру, притянул к себе девчонку, осмотрел её… Заплаканное лицо немыслимым образом заставило сердце защемиться. Грудь сдавило, как бывало в объятьях Удо, когда тот в порыве чувств забывал о своей непомерной силе.
— Кто ты? — кое-как смог выдавить из себя Дражко. Но затем понял, что говорит по-словенски, и повторил на датском.
— Прошу, не убивайте его! Прошу! — завопила прекрасная данка.
Девушка боялась, очень боялась. Она могла отсидеться в укрытии, и вряд ли бы её нашли — уже подходило время отчаливать. Но она обрекла себя ради этого мальчишки.
— Это твой брат? — догадался Дражко.
Схожие черты лица наталкивали на эту мысль, но почему-то хотелось убедиться.
— Да, мой брат! Господин, прошу, не убивайте его!
Девушка рухнула на колени, припала к ногам, продолжая молить. Мальчишка, глядя на сестру красными от напряжения глазами, прошипел что-то невнятное. Было видно — беспокоился он не за себя.
— Как твоё имя?
— Ингигерд, господин! Отпустите его! От него не будет проблем, я обещаю!
— Будет! — возразил на словенском Удо. — Глянь на него! Как есть дикий зверь!
Дражко не ответил. Вместо этого он жестом указал Ингигерд подняться, что та безропотно исполнила.
— Ин… ги… — прохрипел Ингвар, не прекращая попыток вырваться.
Чем вызвал у Дражко лишь новую ухмылку.
— Зачем мне оставлять в живых твоего братца, Ингигерд? Посмотри на него… — Дражко шагнул к мальчишке, обхватил пальцами челюсть. — Он вгрызётся в меня, как только выпадет возможность. Из таких волчат получаются плохие рабы.
— Нет! Я обещаю, он не будет…
— Что ты можешь мне предложить? — прервал ей Дражко. — Ведь в твоих глазах такое же пламя. Из тебя не получится годной рабыни.
Ингигерд опустила голову.
— Я… я…
— Что же? — Дражко ухмыльнулся, лицо блеснуло любопытством.
— Свою жизнь, господин.
Девушка вновь взглянула на него, но на этот раз по-иному. Дерзко, с вызовом! Будто не пленница стояла перед воином, разграбившим её дом, а княжна — перед своим подданным. Дражко затаил дыхание, сам того не замечая. Мысли смешались, разум будто отказывался работать, а в груди заполыхало жаром.
— Что с тобой, Дражко? Хватай эту девку и пошли к ладье!
Удо был лучшим другом. Побратимом. Огромный, сильный как медведь, но простой и душой, и лицом. Не найдётся во всём свете соратника вернее и надёжнее. Однако сейчас Дражко не слушал его.
— Отпусти мальчишку.
— Чего?!
— Отпусти мальчишку, Удо. Я дарую ему жизнь.
Ингигерд не понимала слов, но догадалась об их значении. На её лице засияла надежда.
— Ты ополоумел! — возразил Удо.
Ингвар к тому времени уже потерял сознание, тряпичной куклой висел в лапах громилы.
— Отпусти.
Дражко не отрывал взгляда от чёртовой данки, будто та его заворожила.
Удо бросил безвольное тело мальчишки и двинулся к другу.
— Дражко! Что с тобой происходит?!
В ответ он увидел всё ту же самодовольную морду и немного успокоился.
— Не волнуйся, Удо. Со мной всё хорошо, — Дражко похлопал по плечу, что было ему выше головы, а затем снова обратился к девушке: — Я исполнил твою просьбу, Ингигерд. Ты довольна?
— Д-да, господин…
Она с волнением смотрела на валяющегося в грязи Ингвара, но не решалась броситься к нему. Не из страха перед врагами. Нет… Она боялась обнаружить, что брат уже мёртв, и всё было напрасно.
Но грудь Ингвара шевельнулась в слабом вздохе.
— Попрощайся с ним и ступай к причалу. Удо проводит тебя.
Дражко кивнул другу и уже собрался уходить, но тот окликнул его:
— Убей мальчишку! Она — холопка! Её жизнь твоя безо всяких глупых сделок.
— Из неё получилась бы скверная холопка, друг мой. А мальчишка…
