Тогда позвольте мне официально представить вас друг другу. Вон, это Рейн. Рейн, это кузен Брэда — Вон, который вернулся домой несколько месяцев назад.
Вон тянется к моей руке, и, поскольку я воспитана в хороших манерах, я собираюсь пожать ему руку, но он подносит её к своему рту и целует в пульсирующую точку на моем запястье.
— Приятно познакомиться
Ненавижу то, что мне нравится чувствовать его рот на себе. Я быстро отдёргиваю руку.
— Угу.
— Кенни! — кричит Брэд с другого конца комнаты.
Кеннеди показывает Брэду палец и поворачивается так, чтобы только я могла видеть его лицо, и одними губами произносит: «Ты в порядке?»
Вот почему он мой лучший друг. Порой, он знает меня лучше, чем я сама. Я киваю. Мне комфортно с Воном. Просто не нравится, что он выказывает чувства, которые я пытаюсь подавить.
— Мне пора. Будь милым, Вон. Она не просто кто-то, ясно? — Кенни целует меня в макушку и исчезает, направляясь к своему жениху.
Притворяюсь, что оглядываю бар и делаю глоток воды, но когда я, наконец, бросаю взгляд на Вона, то обнаруживаю, что он уже смотрит на меня; более того, не думаю, что он вообще отводил от меня глаза.
— Вон, смотри… — шепчу я.
— Я уже это делаю. И мне действительно нравится то, что я вижу.
Я и раньше догадывалась, что от него одни неприятности, но сейчас, когда его руки на мне, у меня возникают мысли, которых, как я знаю, не должно быть… Мне нужно раздавить это прежде, чем что-то начнётся.
— Послушай, я…
Его волосы свободно развеваются, когда он качает головой.
— Не посылай меня раньше времени. Я знаю, что ты собираешься сделать. Не делай этого.
— Я лесбиянка, — выпаливаю я. — Я польщена, но сожалею, — я столько раз репетировала эту фразу, что сама почти верю в неё. Хотела бы я порой в это верить.
Он смеётся. Это настолько застаёт меня врасплох, что обнаруживаю следующее: моя челюсть открыта, и я смотрю, как смех меняет жёсткие черты его лица на мягкие, делающие его менее пугающим и более красивым.
— Почему ты смеёшься? Ты в гей-баре.
— Я здесь ради Кенни и Брэда. Я не гей, дорогая, и если ты думаешь так, то я должен вступить в игру.
— Меня не интересуют игры, — скрещиваю руки на груди, защищаясь. — К тому же, я не говорила, что ты гей. Я сказала, что я лесбиянка.
Он снова смеётся. Отдышавшись, Вон делает ещё одну попытку.
— То, как ты двигала бёдрами. Тёрлась о мой член… Чёрт, детка. Я твёрдый, как долбаный камень. Ты не лесбиянка.
— Да. Я лесбиянка, — это то, что я говорю людям, когда на меня нападают, потому что правду слишком сложно принять. Порой, я просто не хочу напоминать себе, что больше у меня ничего не будет.
— Ты не лесбиянка.
— Ладно, — выдыхаю я. — Ты меня раскусил. Я асексуалка (прим. асексуа́льность — определение или самоопределение людей, которые не испытывают полового влечения. Асексуальностью не является сознательное половое воздержание при наличии полового влечения).
Он фыркает.
— Нет, ты не такая.
— Такая.
— Нет.
— Такая, — кричу я.
Он протягивает руку и проводит пальцем по моему колену до подола очень короткого платья. Я пытаюсь сделать вид, что он на меня не действует, но у меня перехватывает дыхание, а щёки полыхают огнём. Когда он проводит пальцем чуть ниже подола, я вздрагиваю. Проклятие. Козел.
— Нет. Ты не такая, — Вон ухмыляется и сжимает моё бедро, прежде чем отпустить. Скрестив руки на груди, он кладёт их на спинку стула.
Я откашливаюсь.
— Послушай, я правда не могу. Чтобы ты ни задумал.
— Что я задумал?
— Не знаю.
— Тогда почему ты не можешь?
— Прекрати искажать мои слова, — фыркаю я.
— Я не искажаю.
— Ладно, — я тянусь за сумочкой и встаю. — Пойми намёк, придурок.
— Офигеть, — присвистывает Вон. — А я-то думал, ты милашка. Не знал, что ты такая маленькая задира.
Моя рука долетает до его лица так быстро, что это удивляет даже меня. Его глаза расширяются, и я выпрямляюсь, заметив Кеннеди, спешащего ко мне. Не вижу реакции Вона, потому что иду в противоположную сторону. Голос Кеннеди эхом отдаётся в моей голове, но я ускоряю шаг. Слёзы застилают глаза, когда я на дрожащих ногах иду к двери. Когда выхожу на улицу, холодный воздух хлещет меня по лицу, и я дрожу по совершенно другой причине, злясь на себя, что забыла куртку за столом.
Поскольку у меня уйдёт столько же времени, чтобы дождаться такси из «Убера», я начинаю идти домой. Скрещиваю руки на груди и ускоряю шаг.
— Рейн, подожди! — Кеннеди догоняет меня и обнимает за плечи. — Что, чёрт возьми, произошло?
Я останавливаюсь и позволяю ему обернуть вокруг меня свой блейзер.
— Он сказал что-то, что разозлило меня, и я слишком бурно отреагировала.
— Мне жаль. Не думал, что с ним тебе будет неловко.
Я качаю головой и машу рукой в воздухе. Вон заставил меня почувствовать слишком, бл*дь, много, вот что он заставил меня чувствовать. Вынудил меня нарушить обещание. Заставил усомниться в моей верности.
— Всё в порядке. Он не доставлял мне неудобств. Он меня разозлил.
Кеннеди хихикает.
— Можно подумать, это сложно сделать. Что, чёрт побери, он сказал?
— Он назвал меня задирой. Это просто выбешивает меня, потому что это самое далёкое от того, кем я являюсь. Верно??? Я флиртую с ним? Боже, Кеннеди, — я качаю головой и шмыгаю носом. — Даже не знаю. Я пойду. Мне нужно позвонить ему.
На лице Кеннеди появляется сочувствие — выражение, которое я так устала видеть от людей, и я поворачиваюсь, чтобы пойти домой. Кенни был в моём углу, но он также пытался толкнуть меня в центр ринга, когда я не была готова. Когда моя вера ещё не истощилась. Не удивлюсь, если он пригласил Вона только потому, что знал, что тот мне понравится.
Вернувшись домой, я сажусь на край кровати и делаю свой ежедневный телефонный звонок.
— Привет, это Брайан. Сейчас я не могу ответить, потому что делаю что-то потрясающее, поэтому оставьте сообщение.
— Привет, милый. Это я. Я только что вернулась домой из клуба. Кенни и Брэд
