Так и получилось. Женщина вздохнула с облегчением. Кабина пошла вверх, остановилась. Фэй вышла на площадку, помахивая связкой ключей. И вдруг остолбенела.
У перил стоял Денис Сильвер. Вероятно, взбежал по ступенькам, хотя дыхание его оставалось совершенно спокойным. Зато Фэй пришлось сделать судорожный вздох. Ее сердце билось с удвоенной скоростью.
— Послушайте, неужели вы не можете понять… — начала она, но тут же ее прервал Денис:
— Я лишь хотел сказать, что на случай, если вы вдруг передумаете и захотите увидеться со мной, я должен дать вам свой номер телефона. — В голубых глазах искрился смех.
Фэй, безусловно, переиграла роль благопристойной сдержанной дамы и теперь старалась выглядеть естественной и спокойной.
— Нет, сожалею. Я не собираюсь менять свое решение. Спокойной ночи.
— Возьмите мой телефон, — настоял Денис, вкладывая в ее руку визитку.
Фэй хотелось выбросить этот кусочек картона. С раздражением она сунула визитку с карман пальто.
— Ваша связь — дело недавнее? — спросил Денис небрежно, продолжая игнорировать настроение собеседницы. — Я имею в виду, вы недавно знаете этого своего друга?
Залившись густой краской, выйдя из себя, Фэй отрезала:
— Честно говоря, вы нахал из нахалов! Я вовсе не собираюсь посвящать вас в свою личную жизнь.
— Мне просто хотелось понять. Вы не живете с ним, но утверждаете, что это серьезно. Сегодня вечером вы были в одиночестве — почему он не с вами? Означает ли это, что ваши отношения — важная проблема для вас, но не для него?
Фэй ощутила болезненный удар: Денис попал в точку, и сердце мучительно заныло.
— Занимайтесь собственными делами!
Она не будет отвечать: он не смеет ее спрашивать, как бы близко ни подошел к правде. Она больше ничего не намерена сообщать о себе. Любопытный сосед и так уже знает слишком много. А кроме того, ей не понравилось, как он загнал ее в угол.
— Не сердитесь, Фэй, — произнес он с оттенком упрека.
— Я устала. Спокойной ночи.
Она обошла Дениса, не зная точно, как бы поступила, пожелай он помешать этому.
Однако тот не стал задерживать ее, лишь повернул голову, глядя вслед, и спросил мягко, но насмешливо:
— Может, мне представить вам рекомендательные письма?
Такой издевательский вопрос следовало проигнорировать. Она подошла к своей двери, вставила ключ в замок и услышала:
— Что ж, спокойной ночи, Фэй.
Затем раздался звук шагов по ступенькам.
Фэй, чувствуя себя усталой, отправилась прямо в спальню, умылась и тут же легла, однако не могла заснуть еще с полчаса.
Она продолжала размышлять о Денисе, возвращаясь к каждому его слову, то и дело меняющемуся выражению лица, к насмешливому взгляду голубых глаз.
Еще ни разу в жизни Фэй не встречала мужчину, который произвел бы на нее такое глубокое впечатление с самой первой минуты. Она надеялась, что ей удастся выбросить его из головы, и искренне намеревалась позабыть о нем как можно скорее.
Фэй не любила, когда с ней заигрывали в надежде на легкое знакомство. Скольких женщин до нее он очаровал точно так же, как теперь пытается очаровать ее? Бывало ли так, чтобы он не преуспел?
Огорчало, что Денису сразу удалось расположить ее к себе, хотя Фэй буквально ничего не знала о нем. Легкомыслие ей не свойственно, у нее иной склад характера. Она упомянула в разговоре, что относится к типу людей осторожных, и не солгала. Фэй всегда предпочитала сначала тщательно отмерить, а потом отрезать, даже в молодости.
Они с Эмери были знакомы много лет, прежде чем поженились. Ее неудачный брак не был излишне поспешным. Познакомились они еще подростками, и им потребовалось шесть лет, чтобы прийти к алтарю. Оба были чрезмерно благоразумны, слишком правильны. Наверное, это засушивает отношения мужчины и женщины, делает совместную жизнь рутинной, пресной. Видимо, именно по этой причине Эмери в возрасте сорока пяти лет внезапно потерял голову из-за девчонки вдвое моложе себя и исчез с ней в одну прекрасную ночь, не утруждая себя объяснениями.
Единственный раз Эмери совершил поступок под воздействием импульса, отдался на волю эмоций, и, когда Фэй оправилась от шока, почувствовала, что с пониманием относится к бывшему мужу. Развод прошел, тихо, можно сказать, по-приятельски, и — на расстоянии — они оставались друзьями.
Эмери и его невеста Дэйзи переехали жить в Германию. Он работает теперь в одном из музеев Бонна, возглавляет отдел керамики. Прекрасный специалист, пользуется большим авторитетом, может определить значимость любой находки чуть не с первого взгляда.
В Германии Эмери понравилось, с коллегами он легко нашел общий язык. Выдержанный, вдумчивый, предсказуемый во всех отношениях, когда дело не касалось его новой жены Дэйзи и белокурых дочек-близнецов, которым исполнилось два года, Эмери наслаждался счастьем, как никогда в жизни.
Фэй виделась с ними прошлым летом. Он приезжал с семьей в Англию, чтобы пообщаться с сыном Джоном. Поразительно, каким счастливым выглядел Эмери. Бывшую жену это даже порадовало, так как никакой обиды на этого человека она не держала.
Если бы она действительно любила мужа, то, вероятно, могла бы испытывать горечь. «Но соединяла ли нас истинная любовь?» — уже не впервые подумала Фэй и как всегда решила, что, наверное, нет. Она почти ничего не могла вспомнить из девичьих переживаний. Совершенно иные чувства вытеснили впоследствии все предыдущие, низвели любовные увлечения прошлых лет до уровня пустяка. Теперь Фэй по-настоящему понимала своего бывшего супруга. Когда тебя подстережет подлинная любовь, все остальное исчезает без следа.
Но об этом думать не хотелось. Надо же хоть немного поспать. Завтра предстоит трудный день.
Фэй принялась было размышлять о делах, и незаметно уснула.
На следующий день она встала очень рано. Приняла душ, надела светлое шелковое платье, уложила волосы. Завтрак состоял из кофе, апельсинового сока и кусочка поджаренного хлеба, и в восемь часов она уже ждала Милдред и Тома, которые должны были заехать за ней на своем мини-автобусе. Машина была настолько забита антикварными вещами, что Фэй с трудом втиснулась в салон.
— Не сердись, — извинился за тесноту Том, сидевший за рулем. — Я загрузил все, что, на мой взгляд, можно продать.
— Плюс еще кое-что, — ухмыльнулась Милдред.
— Так ведь жизнь полна неожиданностей! — философски изрек Том, добродушный гигант шести с лишним футов ростом, кудрявый, широкоплечий, с огромными ручищами.
В отличие от него Милдред была миниатюрной, даже миниатюрней, чем Фэй. Рост ее не дотягивал и до пяти футов. Маленькая и хрупкая на вид, Милдред обладала на удивление большой выносливостью и, если требовалось, могла бы перетащить на себе что-нибудь увесистое, особенно если это был антиквариат.
