происходящее, как эльф уже протягивает мне упавший инструмент.
Скорость его движений была столь велика, что глаз их просто не воспринял. Показалось, ни один мускул не дрогнул у сидящего передо мной парня. Словно шприц упал в заранее приготовленные пальцы.
Бормочу заплетающимся языком: «Да. Спасибо!» и осторожно ввожу лекарство в бедро. Затем прижимаю ватку, смоченную в антисептике, вытаскиваю иглу и застываю с колотящимся сердцем.
Меня не бросило об стенку. И не ослепило. Пожалуй, все не так ужасно, как могло бы быть.
— Для первого раза получилось не плохо, Лена Сарт.
От этой фразы, сказанной в тон моим мыслям и приправленной певучим эльфийским акцентом меня бросает в жар.
Оказывается, моя неопытность заметна невооруженным взглядом. Растерянно всматриваюсь в лицо своему пациенту. Тот отвечает прямым взглядом, в котором не читается ни капли издевки.
Интересно, откуда он знает мое имя? Неужели владеет магией чтения мыслей?
Объект моих размышлений вдруг опускает насмешливый взгляд мне на грудь, и я автоматически прижимаю к груди руку. Ладонь натыкается на что-то твердое… Именная карточка на униформе! Ну, конечно! Вот откуда он знает мое имя!
Это осознание возвращает меня в действительность. Встрепенувшись, я бормочу:
— Сейчас обработаем вам ожоги.
К счастью, лекарство действует быстро, поэтому процедура проходит не так мучительно, как могла бы. Пациент ни разу не вскрикивает, не морщится и даже не отводит глаза. Напротив, с интересом наблюдает за моими действиями. Под внимательным взглядом опять дрожат руки, словно на экзамене. Будто и не делала этого тысячу раз!
Возникает соблазн попросить его отвернуться, чтобы не смущать. Но эта просьба стала бы официальным подтверждением моей профнепригодности. Поэтому, стиснув зубы, молчу.
Закончив с наложением стерильной повязкой, достаю из кармана форменного халатика ручку, блокнотик и объясняю:
— Когда фельдшеры отвезли вас в Эльфтаун, вас туда не приняли из-за отсутствия кода на коже. Продиктуйте, пожалуйста, опознавательный код или имя, чтобы эльфы смогли прислать за вами мед транспорт.
Парень несколько секунд молчит, пристально разглядывая стену за моей спиной.
Мне кажется или на самом деле аквамарин в его глазах слегка тускнеет?
— Есть немало причин, по которым я предпочитаю лечиться здесь, в этой чудесной, гостеприимной клинике.
На секунду мерещится, что эльф надо мной подтрунивает. Словосочетание «чудесная клиника» никоим образом не подходило к их больнице с обшарпанными стенами и ветхим оборудованием.
Однако лицо его совершенно серьезно и наводит на мысль, что странный эльфийский образчик твердо решил здесь остаться.
Пожимаю плечами, убираю в карман ручку с блокнотом и отправляюсь в комнату отдыха. Достаю из шкафчика его бумажник, и отношу эльфу. Протянув, поясняю:
— Это ваши вещи. Вы теперь в сознании, так что возвращаю вам ваш бумажник.
— Спасибо, что присмотрела за моей наличкой. Прошу, придержи ее у себя. У меня здесь нет сейфа, как видишь.
— Нет, простите, — мотаю головой. — У меня тоже нет сейфа. Кто угодно может взломать мой шкафчик, а я не готова взять на себя такую ответственность.
— Уж лучше пусть наличка лежит у тебя в шкафчике, чем под подушкой у полуживого эльфа в общественной больнице. В конце концов, это всего лишь деньги.
Пожимая плечами, все-таки соглашаюсь держать деньги в своем шкафчике. Шкафчик, закрытый на ключ в помещении, куда зайти может лишь персонал, — это хоть какая-то защита. А если эльф отрубится, то кто угодно сможет его обворовать
— Как вы попали на поезд? — с языка срывается со вчерашнего дня терзающий меня вопрос. — Эльфы ведь не ездят на поездах.
— Как видишь, ездят, Лена Сарт.
— Но почему вы выбрали поезд?
— Мне нравится домашняя атмосфера.
— Ну да, — хмыкаю недоверчиво. — Орки перевозят домашний скот. Люди общаются так громко, что поневоле входишь в курс всей их жизни. Если, конечно, тебе не повезет, и они не устроят в вагоне импровизированный концерт. Под названием «Спасайте свои уши!» Я бы сказала, что атмосфера там даже чересчур домашняя!
— И уютная, — улыбается он.
Убираю блокнотик в карман и, резко развернувшись, ухожу, не сказав ни слова. Господин Загадочность решил надо мной пошутить, а я как-то не очень люблю, когда со мной разговаривают, как с дурочкой. Хотя дурочка здесь не я.
У парня есть возможность лечиться в лучшей больнице города. Но нет. Он предпочитает больницу для бедных.
Наверно, он не в себе от пережитой травмы и обезболевающего.
Ничего. Вот заживет его голова, попробует здешней стряпни, и быстренько попросится в свой Эльфтаун.
Если ему так хочется — пускай лечится здесь! Мне-то какая разница!
Хотя кому я вру? В глубине души ужасно приятно, что эльф решил остаться. Я надеюсь, мне удастся выведать хоть какие-то его секреты.
Глава 5. Профессиональная ревность
«Что мы все обо мне да обо мне! Поговорим лучше о вас! Как вы меня сегодня находите?» — читаю надпись на верхней части зеркала и улыбаюсь соседке по квартире.
У Виолы, моей подруги, имеется оригинальный способ коммуникации. Каждый день она выводит своим каллиграфическим почерком многозначительные фразы на листочке и вывешивает его в самых заметных местах. Иногда прикрепляет на дверь в туалете, а порой ее листочки появляются на холодильнике. На сей раз она выбрала зеркало в прихожей.
— Теперь всю неделю будешь писать мне про эгоизм? Это мне за то, что мусор вчера забыла вынести?
— Зачем же всю неделю, если схватываешь с первого раза? — улыбается соседка, застегивая на пышной груди пуговицы лазурной врачебной униформы. — Нет, я, конечно, все понимаю. Ты приходишь с работы жутко уставшая и сразу заваливаешься спать. Забросила свои учебники, подготовку к экзаменам. Уже третий день у вас аврал. Но…
— … Но домашние обязанности никто не отменял, — подхватываю я и складываю бровки домиком. — Прости, прости, прости! Больше не повторится! В счет своего прокола обещаю выносить мусор три дня подряд.
— Замётано! — она подходит ко мне и передает ключ от мусорной клетушки, что находится рядом с домом.
Расчесавшись, закрепляю в пучок густые каштановые волосы, все еще немного влажные после душа. Прохожусь по пухлым губам гигиенической помадой, чтобы не пересыхали от жары, и переодеваюсь в зеленую униформу.
Я всегда выбираю одежду на размер-другой побольше, чтобы халатики не облегали мои формы чересчур вызывающе.
Ранним утром на улице все еще прохладно, поэтому поверх халатика накидываю на плечи тонкую белую кофточку. Немного подумав, вдеваю в уши серебряные капельки, доставшиеся мне от бабушки. Потом, сообразив, о ком я в этот момент вспоминаю, снимаю сережки и убираю их обратно в крохотную шкатулку. Так не пойдет…
Со стороны окна вдруг раздается резкий стук.
