а Млак стал в панике раскачивать люстру. Может удастся до окна допрыгнуть. Пака уже не спасти, может хоть сам не шваркнусь.
Склеп наблюдал за его стараниями и вдруг задрожал, задрыгал ногами, закрутился, захлопал крышкой.
— Храх, храх, хах!
Млак замер, не сводя с него глаз.
— Он что, рыгочет? — произнес он удивленно.
И тут крышка распахнулась настежь, и наружу выскочил Пак, с колом в руке.
— Он щекотки боится! — воскликнул он.
— Ты жив! — завопил Млак и от радости навернулся с люстры.
— Вы что творите? — в комнату вернулся Юрген со шваброй в руке. — Сарфиг, фас!
Млак подскочил, как ущипанный:
— Бежим!
Друзья рванулись к другому выходу из комнаты, при этом Млак успел подхватить свой арбалет. Сзади гремел саркофаг, а за ним вопя на тысячу голосов несся Юрген.
Охотники выскочили из комнаты, пробежали следующую, повернули, вот прихожая и задняя дверь.
— Выпусти нас! — крикнул Млак.
— Загадку отгадаете, может выпущу, — проскрипела Дверь.
Крики и грохот за спиной приближались.
— Не ушпеем, — сказал Пак, оглядываясь по сторонам, — дафай туда, — он ткнул пальцем на не приметную, маленькую, узенькую дверь в дальнем конце комнаты.
Охотники бросились в тот угол. Саркофаг, в облаке пыли, щепок и штукатурки, ворвался в прихожую и бросился вслед за ними. Тут же, вздыхая и охая, появился Юрген.
Пак с разбегу врезался в дверцу и вынес ее вместе с петлями.
— Ну, ты вообще, — восхитился Млак, протискиваясь в проем и помогая приятелю подняться. Перед ними оказался длинный узкий коридор.
— Бешим! — прошамкал Пак.
Саркофаг со всего размаху грохнулся об стену. Проход для него был слишком узок. Он пыхтел, кряхтел, царапал ногами пол, но протиснуться не мог.
— В сторону! — приказал Юрген.
Саркофаг не довольно шурша отодвинулся. Вампир прошел мимо него, отбросил в сторону швабру, которую зачем-то до сих пор нес в руках и бросился вслед за беглецами.
Саркофаг же, как только хозяин удалился на приличное расстояние, снова принялся штурмовать проем. Ему было очень обидно, что он не может протиснуться туда. А еще очень хотелось снова проглотить того человека, уж больно сильно ему понравилось, как тот его щекотал.
Млак и Пак неслись по коридору. Сзади раздавались легкие шаги. Как будто кто-то осторожно крался. Но вампир не крался, он бежал. И догонял.
— Я боль-ше-е не мо-гу, — с трудом выдавил из себя Пак.
— Еще чуть-чуть, — отозвался Млак.
Коридор делал крутой поворот. Охотники чуть не размазались по стене, в последний момент сумев избежания залепания в камни. Впереди забрезжил свет. Это придало приятелям силы. У них открылось энное по количеству дыхание.
Сзади послышался скрежет. Вампир высек искры когтями из камня. По коридору поплыл запах табака.
Охотники, не сбавляя шага, переглянулись. Глаза Млака сказали: "Он что курит?"
Глаза Пака пожали плечами.
Светлая дырка вывалила друзей на крутой склон, по которому они, мелькая руками и ногами, покатились вниз. С неба смотрело солнце и недовольно фыркало лучами.
Вампир остановился у самого выхода, держась в тени. Его глаза с огоньком в трубке рисовали в воздухе три красных точки.
ГЛАВА 8.
— А я думал ты красивая, — сказал пьёс, разглядывая Лялу при свете дня.
— А разве нет?! — насупилась девушка.
— Ну, как тебе сказать… Я в вашей человечей красе не дуже разумею, но… Ты тощая, ноги длинющщие, волосья длнинющие, глаза косые…
— Не косые, а раскосые, — возмущенно воскликнула Ляла.
— Без разницы, — махнул лапой пьёс, — дойцы торчат.
— Что-что?! — оборвала его девушка. — Что у меня торчит?
— Дойцы. Я люблю когда их шесть, или хотя бы четыре, а у тебя всего две и то торчащие, словно шишаки какие.
— Ну, все! С меня хватит! Ты на себя глянь. Чучело собакообразное, комок шерсти линялый! Ты уши свои видел? Спаниэль-переросток! Хвост облезший, лапы не лапы, но и руками не назвать, а морда? Обезьяна с бодунища краше смотрится!
— А кто такой Спанипельперетросток? — перебил ее пьёс. — Он что, твой человек?
Ляла аж зубами заскрипела от злости.
— Все! Не хочу с тобой говорить!
Она сложила руки на груди и отвернулась.
Пьёс почесал за ухом, зевнул и спросил:
— А как тебя звать-то. Сколько уже рядом, а я не знаю.
— Ну и не знай!
— А меня погоняют Фьордомигавкирыкчаем. Я из стаи Угрызатников из логова Скалазуба. А ты?
Девушка нехотя повернулась к нему.
— Я действительно для тебя такая страшная?
— Нет, ну ты че? Страшные — это цапки или хватайки, ну вампиры еще бывают. А ты просто не дуже красивая. Извини, но я не умею вракать.
— Что делать?
— Вракать. Ну, блох на хвост садить… Как тебе пояснить, во! Зубами лязгать!
— Ты имеешь ввиду врать?
— Ага, точно говоришь, колючку мне в лапу!
Ляла непроизвольно улыбнулась. Все-таки этот пьёс ей был симпатичен.
— Меня зовут Ляла, — представилась они.
— И-и-и….
— Что, и-и-и….?
— Ляла и-и-и…..
— Ляла Владленовна Лирина.
— Ого, какое длинное у тебя имя. А из какой ты стаи?
Девушка рассмеялась.
— У людей нет стаи.
— А что есть тогда?
— Семья, род.
— Ну, и-и-и….
— Я Ляла из семьи Владлена, из рода Лириных.
— Вот теперь ясно. Красивое у тебя имя.
— Не вракаешь? — усмехнулась Ляла.
— Не-а, — замотал головой пьёс и рассмеялся.
— А как же мне тебя звать?
— Я же назвался. Фьордомигавкирыкчай.
— Ага, ты сам это с трудом выговариваешь, хочешь, чтобы я язык сломала?
— Как это? Чей язык? Свой не дам.
— Не твой, а мой. Не выговорю я твое имя.
— А ты спробуй.
— И не подумаю, буду звать тебя просто…. Фьорд.
— Не-е, это как собачья кличка прямо, а я пьёс! Зови меня Фьордомигавкир.
— Тебя как мама в детстве звала?
— Фьордик.
— Ну, вот и я так буду звать. Идет?
— Кто? — пьёс вскочил оглядываясь. — Кто идет?
— Да ни кто не идет, — вздохнула Ляла, успокойся. Так можно тебя так называть?
Пьёс задумчиво почесал ухо об ухо.
— Лады, зови. Мне по нраву.
— Вот и хорошо. Нам далеко еще идти?
— Тыщ двенадцать хвостов.
— А один хвост это сколько?
— Вот, смотри, —
