– Что с ним?! – в ужасе повернулся к сиделке Освальдо.
– Бредит, – разъяснила женщина. – И так постоянно, не умолкая…
– И только эти слова? О чем его бред?
– Больше ни о чем. Умоляет простить, кается, клянется в чем-то… вот и все, пожалуй.
– Подождите за дверью, – распорядился Освальдо.
Сиделка послушно поклонилась и вышла вон. И правильно, Вальд был решительно не в том настроении, чтобы пререкаться. Он наклонился над дедом и вгляделся в его ауру.
М-да…
Почти полностью разрушена.
Силы утекают, даже жизненных сил почти не осталось, не то что магии… словно плотину прорвало и хлынул поток. И все…
Не остановить.
Можно ли подлатать?
Нет, вряд ли. Не в этом случае. У Освальдо просто сил не хватит. Это как с плотиной… если ее смыло, то силами одного человека не восстановишь. И все же, все же…
Вальд попробовал.
Да, глупо, наверное…
Но… разве он мог поступить иначе? Он положил руки на виски деда и медленно, осторожно, по капле, принялся вливать в него свою силу.
Черные глаза распахнулись.
– Вальд…
– Да, деда. Это я…
Никогда он не называл так старого Карраско. Не мог просто… А сейчас вот сорвалось.
Из глаза старого некроманта выкатилась слезинка.
– Внук…. Прости.
Вот теперь Освальдо испугался по-настоящему.
– ДЕД?!
– Я подвел тебя. Ла Муэрте… она лишила нас благословения. Меня… не тебя. Пока не тебя, но может. Не оступись…
– Как? За что?! – искренне опешил Освальдо.
– Сарита. Богиня недовольна…
– Хм, – удивился Освальдо. – Но…
– Рита жива. И если найдешь – не убивай. Меня видишь… помни…
На большее у старого некроманта сил не хватило. Можно вливать воду горстями, но разве наполнишь этим реку?
Нереально…
– Дед…
Поздно.
Непоправимо поздно.
Голова старого Карраско откинулась назад, глаза закатились. И Освальдо отлично понял, что происходит.
Агония.
И все же, все же…
– ДОКТОРА!!!
Хорошо еще сиделка стояла за дверью.
Влетела, захлопотала, влетел доктор, Освальдо просто выставили вон… только вот все было безнадежно. Ровно через два часа приговор уже не подлежал обжалованию.
Смерть.
Ла Муэрте приняла в объятия душу своего верного слуги.
* * *
Серхио вытянулся перед начальством.
Не то чтобы очень хотелось… можно и не тянуться. К чему?
Полковник сам сеньор, некогда с рядовых начинал, всю службу прошел на своих двоих, не кланялся никому, высоких покровителей не приобрел, вот и генералом не стал. Куда умом можно, он дорос, а задницы лизать – противно.
Зато работалось с ним просто чудесно.
Спокойно, уютно… ладно! И орал полковник Лопес так, что окна тряслись, и ругался, и письменным прибором мог швырнуть… и все ему прощали.
Потому что времени уж ночь, а Пабло Матео Лопес еще на работе. И домой не торопится.
И фонды выбивает для своих.
И никому их обижать не позволяет.
Принцип у него такой, это мои люди. Сам бью, другим не даю. А кто попробует…
Давненько уже никто и не пытался. Не то что пробовать – даже думать. Жить всем хотелось. Понятно, на полковника и орали, и давили, и много еще чего. И король возмущался. И что? До своих людей полковник все эти игры доносить не позволял. Работает специалист?
Вот и пусть работает!
Говорит он, что ему нужно столько-то времени? Вот и ладно! Время дадим. Главное, чтобы результат был, а результат Серхио обеспечит.
– Докладывай, – предложил полковник. – Слушаю.
Серхио потер висок.
Докладывать было сложно.
– В ходе оперативно-розыскных мероприятий…
– Короче.
– Про измененных я вам уже рассказал, – пожал плечами Серхио. – Сейчас мы прочесываем город, уже с упором на канализацию. Организованы посты и патрули, Риалон ежедневно снимает показания с «глаз тьмы», но пока безрезультатно…
– А второй?
– Карраско? Поехал к деду.
– Он бы еще к бабушке пошел. С пирожками!
Серхио невольно фыркнул. Под настроение полковник Лопес был той еще язвой. А ведь и повод был.
Вот на что спорим – насиловали полковника ежедневно. И орали, и грозили, и ругались, и вообще, у нас же кто во всем виноват? Правильно, полиция! А что не надо пса впроголодь держать, это ни до кого не доходит!
И на цепи тоже бы… того же.
А то здесь не тронь, там не ходи, тут не сиди… это вообще придворная подстилка! Неприкосновенная! Вот и получается демоны знают что!
Случается беда, а бороться сложно. Потому как возможностей мало, а ограничений много.
– Дед у него тоже некромант, говорят, может что-то знать об этих тварях…
– Может быть… так какие пока мероприятия?
– Мы перекрыли столицу. Выскользнуть незамеченным просто нереально. Пройти в Римат – тоже.
Полковник кивнул.
Это было вполне возможно. И именно благодаря самому Римату. Самому его расположению, постройке, планировке…
Выйти из города можно было через десяток ворот – но и только. Перекрыть их тоже было вполне реально.
Побережье?
И его тоже можно было перекрыть. Город-то стоит на обрыве… да и рыбаки в стороне не остались. Мышь не проскочит.
Слабым местом Римата была канализация.
Вот ее перекрыть и прочесать не представлялось возможным. Просто планов этих мест ни у кого не было. Составляли, конечно, но в том-то и дело, что эти ходы обожали контрабандисты, пираты, нищие, ворье, разбойники… один лаз заделаешь – десять новых появится. А то и двадцать…
И картами эти гады ни с кем не делились, понятно.
О чем-то полиция знала, о чем-то нет. А иногда и соваться туда не особенно-то хотелось. Равновесие, знаете ли. На то и щука в реке, чтобы карась не дремал, а рыбак не голодал. Выловишь так-то иную рыбку – и клади зубы на полку.
Так что и договариваться случалось, и всякое разное… Серхио об этом знал. Но помалкивал и переделывать мир не рвался. Чай, ему не семнадцать лет.
Что ж, теперь все крысы оказались в силке. Осталось постепенно, сужая круг поисков, разбираться с этим вопросом. Рано или поздно они выловят всех.
