воздух, все так же прижимая к себе. И уже его губы и зубы начали пробовать мою шею на вкус. Пришла моя очередь стонать, цепляясь руками за его плечи, а ногами за талию, чтобы не упасть. А затем мы вернулись к тому, с чего начали, найдя друг друга губами. И так, не расцепляясь, двуглавым зверем двинулись по коридорам в сторону покоев.
Перед тем, как я упала на прохладные простыни и окончательно забыла о том, что умею думать, меня посетила последняя здравая мысль. «Надеюсь, никто не проснулся и не выглянул на шум». Но эта мысль мелькнула и тут же исчезла, стоило раздаться треску рвущейся ткани. Анкер потерял остатки здравомыслия и терпения, необходимые для того, чтобы расстегнуть десятки хитроумных крючков на платье. И просто разорвал ткань декольте, выпуская мою грудь на свободу только для того, чтобы захватить ее самому.
Наша любовная схватка напоминала сотни тех, что были до этого, но при этом отличалась от них так же, как вино отличается от вишневого сока. Объятия были крепче, стоны громче, поцелуи злее, движения резче. А удовольствие — острее. В нем появилась болезненно-горькая сладость: если раньше мы неторопливо и нежно шли до пика, где растворялись друг в друге, сейчас будто бы бежали наперегонки. И мне одновременно хотелось и того, чтобы этот забег быстрее кончился, и чтобы он не заканчивался никогда. Но рывок за рывком мы приближались к черте невозврата, когда уже невозможно замедлиться, даже если это будет стоить тебе жизни. Удовольствие то нахлынывало, то отпускало, как штормовое море набегает на берег, с каждой волной становясь все сильнее. И когда я почувствовала, что последняя, самая высокая волна уже рядом, Анкер стал еще быстрее и резче, буквально выбрасывая нас последними толчками на заветную вершину. На которой, как всегда, ждали блаженство, изнеможение и приятное опустошение.
Первое время не было сил даже чтобы обняться и погладить друг друга, безмолвно благодаря за произошедшее. Мы просто лежали рядом, шумно дыша. А потом Анкер сгреб меня в охапку и прижал спиной к себе. Я закрыла глаза и положила ладони поверх его рук, наслаждаясь близостью. Когда довольно скоро он засопел мне в ухо, я тихо засмеялась, а затем быстро провалилась в сон и сама.
Проснулась, почувствовав солнечный свет на лице. Открывать глаза и вставать не хотелось, поэтому я завозилась, спрятала лицо в одеяле и снова затихла. Анкер уже встал, я слышала, как он ходит рядом с кроватью, видимо, тихо одеваясь. Меня не тревожил этот шум, я погрузилась в приятную дрему, и не сразу почувствовала когда он подошел и очень нежно погладил по волосам. А потом прошептал:
— Не знаю, что происходит, Селина, но я никогда не соглашусь так просто отказаться от тебя.
Я еще не проснулась и не вспомнила все вчерашнее, поэтому не сразу поняла, почему его голос так печален. А когда до меня наконец дошел смысл сказанного, Анкер уже вышел из комнаты.
На завтраке выяснилось, что он и вовсе уехал в замок, обещая вернуться к обеду. Впрочем, я даже была этому рада. Потому что пока мои зубы жевали какую-то несчастную птицу, сердце и разум были заняты гораздо более трудной и изматывающей работой. Перед моим мысленным взором еще раз пробегали все события вчерашнего вечера, на которые я хотела посмотреть свежим взглядом и определиться, как буду жить дальше. Когда решение наконец-то пришло, я горько улыбнулась тому, насколько оно очевидно. Быстро закончила завтрак и пошла собирать все необходимое, чтобы встретить Анкера, когда он вернется. Теперь я точно знала, что ему скажу.
Через пару часов я стояла у окна, вглядываясь в искрящийся под ярким морозным солнцем заснеженный зимний двор. И чутко прислушивалась, чтобы не пропустить топот копыт. Сегодня я не просила Марту подогреть чайничек, а рядом с ним стояла всего одна чашка. И когда вдали показалась темная фигура всадника, я не бросилась прочь от окна, делая вид, что мне все равно.
Я прошла ко входу, накинула теплый плащ и вышла на крыльцо. Молча смотрела, пока Анкер спешивался и передавал узды конюху. А когда он подошел ко мне, тихо произнесла:
— Кажется, там наверху что-то висит. Ты не знаешь, что это?
Он поднял голову и наткнулся взглядом на веточку омелы. А я улыбнулась и закрыла глаза, подставляя губы под поцелуй.
На душе было спокойно. Как и час назад, когда в камине горела записка с предсказанием.
