не жил. Но даже воздух в нём казался дорогим.
Я прошла мимо Ноя и присела на мягкий диван, кивком приглашая парня сесть.
— Ближе к делу, — от его холодного тона пробежали неприятные мурашки, но идти на попятную было уже поздно.
— Взамен на моё молчание у меня есть пара условий.
Ной изогнул бровь.
— Пара?
— Да, — я кивнула головой, — первое: я буду жить здесь.
Ной старался сохранять самообладание, но его выдавали вздрагивающие время от времени кисти рук.
— И сколько ты собираешься здесь находиться?
— 100 дней.
— Почему именно 100?
Его вопрос заставил сердце в груди неприятно сжаться.
— Любимое число, удачу мне приносит.
— Скажи честно, — Ной скрестил на груди руки, — тебе деньги нужны? Так скажи сколько, я заплачу любую сумму.
Он явно паниковал, но годы тренировок актёрскому мастерству в тот момент хорошо на него играли.
— Деньги — это здорово, но какое от них удовольствие?
По телу растекался адреналин, от осознания того, что кто-то может выполнять то, что я хотела и полной безнаказанности.
— Не напрягайся так, я не стану просить того, что ты не сможешь выполнить. Деньги мне не нужны.
— Тогда что тебе от меня нужно? — его голос дрогнул.
— Пока только место, где я могу отдохнуть.
Ной тяжело вздохнул и поднял на меня полный усталости взгляд медовых глаз, от чего синяки под ними казались ещё чернее.
В тот момент мне стало его по-настоящему жаль.
— Иди за мной. — Ной махнул мне рукой, не оборачиваясь, и начал подниматься по винтовой лестнице.
— Предлагаешь мне жить на чердаке?
— Не испытывай моё терпение.
Я фыркнула и последовала за ним. Поднявшись по лестнице, я обнаружила оборудованную под комнаты мансарду. Комнат было три и в каждую из них вела закрытая дверь. Ной распахнул передо мной среднюю и щёлкнул выключателем.
— Это гостевая комната. Пока можешь пожить здесь.
Я прошла мимо него в глубь комнаты и воздух застыл в лёгких от удивления.
Мне открылась небольшая, но уютная комнатка, в светлых тонах от кремовых стен, до мебели из светлого дерева; двуспальная кровать, застеленная мягким покрывалом; небольшой комод с зеркалом и письменный стол со стулом. Но венцом всего этого был стеклянный потолок, открывавший вид на чёрное небо.
— Душ на первом этаже. Моя комната через стенку. Но, давай проясним, — Ной облокотился на дверной косяк, — ты живёшь здесь в обмен на молчание о том, что произошло.
— Не только. О второй части мы поговорим чуть позже.
Ной ринулся вперёд, вынуждая меня попятится назад от неожиданности. Я почувствовала, что спиной уперлась в стену. Он нависал надо мной, изучая, сверля глазами, полными гнева и раздражения, а я чётко ощущала тонкие нотки его дорогого парфюма, мягкого, древесного. И ни капли страха.
— В твоих интересах сдержать своё слово, — он выплёвывал каждое слово, будто горький яд.
Я подалась вперёд так, что наши лица находились в паре сантиметров друг от друга, достаточно, чтобы заметить, насколько сильно расширились его зрачки, делая глаза практически чёрными.
Его губы пахли кофе и казались безумно мягкими.
Как странно, до этого я не задумывалась о том, на сколько притягательным может быть мужчина.
— Подумай о себе, Ной, — я перешла на шёпот, — из нас двоих в самом невыгодном положении ты. Не стоит мне угрожать.
Ничего мне не ответив, Ной развернулся и хлопнув дверью исчез в коридоре.
Мои ноги подкосились, и я сползла по стене на пол, ощущая, как сильно задрожало всё тело. Кровь в венах закипала от адреналина, стуча в ушах бешенной дробью.
Я сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться.
— Ни о чём не думай, — прошептала я сама себе поднимаясь на ноги, — извлеки из всего этого максимум пользы для себя. Хотя бы раз в жизни.
Внутри меня всё бурлило от двойственных чувств: с одной стороны — мне безумно понравилось действовать так, как хочется, совершенно не задумываясь о последствиях, а с другой — стало жаль Ноя. Он выглядел измученным и уставшим, вероятнее всего это и стало причиной аварии.
Я откинулась на кровати, закрыв глаза и по лицу поплыла улыбка. Ещё никогда прежде мне не доводилось лежать на чём-то более мягком. Рука невольно гладила мягкий ворс покрывала и хотелось урчать от эстетического удовольствия.
— Согласен, что нужно извлекать по максимуму, — раздался где-то рядом знакомый мягкий голос, заставив меня подпрыгнуть, — но кажется, ты перегибаешь палку.
На противоположном конце кровати лежал серафим, подпирая рукой голову. На его лице сияла нежная улыбка, а в ясных глазах плясали озорные огоньки.
— Какого чёрта ты здесь? — мой голос дрогнул, и я по привычке отползла от него подальше.
Серафим рассмеялся, так звонко и заливисто, что на душе, каким-то магическим образом стало легче.
— Забыла? Я жнец смерти, пройти через стену для меня не является проблемой.
Его слова вызвали разрежение.
— В следующий раз стучись хотя бы.
Парень откинулся на полушку, протирая глаза от слёз. Его рубашка натянулась, обтягивая стройное тело, но казалось, что первая пуговица на воротнике, ужасно давила на шею. Выглядело так неудобно, что захотелось протянуть руку и расстегнуть.
— А как ты стал жнецом, Серафим?
Этот вопрос мгновенно стёр улыбку с его лица. Он выдержал паузу и посмотрел на меня из-под ресниц. В его глазах явно читалась боль, глубокая и жгучая, что точит изнутри, подобно червю.
— Это наказание, — он произнёс это тихо, будто себе, — за то, что я был эгоистом и потерял надежду.
Он глубоко вздохнул и на его лице расцвела прежняя, нежная улыбка.
— Потому всегда помни, что нельзя терять надежду, нет безвыходных ситуаций.
Серафим протянул руку и взъерошил мои волосы, будто старший брат.
— Но, что мне делать? Осталось так мало времени, всего 100 дней.
Осознание захлестнуло с головой, подступая к горлу горьким комом. Моя жизнь не была простой, но я не хотела заканчивать её так быстро. Чего я добилась? Успела ли пожить? Нет…я ничего не успела.
Серафим, будто прочитав мысли, ласково сжал моё плечо.
— Не думай, что всё безнадёжно. У тебя есть чудесная возможность делать всё, что только хочется. Это прекрасно! — он игриво подмигнул мне. — Это твоя жизнь. Подумай, чего ты хочешь. Чего хотела, но боялась себе позволить?
Подобный вопрос поставил меня в тупик. Чего бы я хотела?
— Я…я не знаю.
Парень провёл кончиками пальцев по моим волосам.
— Подумай, — его голос звучал мягко и нежно, будто колыбельная, — а сейчас отдохни, день был тяжёлым.
Я усмехнулась. Действительно, нельзя назвать лёгкими сутки, в которые ты умерла и воскресла.
— Я не только о том, что случилось пару часов
