Глава вторая
В большом зале слышался гул взбудораженных голосов: ожидали горцев. В одном конце зала сгрудились простые воины, обменивавшиеся рассказами о своих сражениях с неустрашимыми горскими воинами. Английские дворяне собрались вокруг лорда Уолтема, стоявшего у полыхающего камина.
Леонора заняла место рядом с отцом, ожидая прихода гостей. Не обращая внимания на протесты Мойры, она постаралась одеться понаряднее. На ней было платье красного бархата с низким квадратным вырезом и сильно облегающим корсажем. Кружевной пояс подчеркивал линию тонкой талии и грациозных бедер. Пышные юбки, то здесь, то там прихваченные драгоценными зажимами, падали до носков крошечных туфелек. Отороченные мехом горностая рукава были широкими до локтей, а затем сужались, плотно обхватывая запястья. На шее девушки поблескивало ожерелье из рубинов и бриллиантов, оплетенных золотым кружевом, в ушах подрагивали серьги той же филигранной работы.
В таком ослепительном наряде Леонора являлась только перед королем. Няня пыталась ее убедить, что дикие горцы не сумеют оценить подобной красоты, но Леонора не вняла вразумлению. Она еще заставит Диллона Кэмпбелла пожалеть о том, что он отверг ее гостеприимство. Когда он заявится сюда в своих грубых обносках, пусть подивится роскоши и великолепию дома, который его принимает.
Элджер Блэйкли склонился над ее рукой:
– Вы прелестны, миледи.
Его отец расплылся в улыбке, увидев, что сын продолжает удерживать руку Леоноры дольше, чем этого требовали приличия. Лорд Джеймс Блэйкли прекрасно сознавал, как богат хозяин замка, как далеко простираются его владения. Ходили слухи, что приданое его дочери впору невестам из королевского дома. А еще важнее приданого близкая дружба отца с королем. Мужчина, которому удастся завоевать руку Леоноры Уолтем, унаследует великую власть. А Элджер обладает всеми качествами, необходимыми для того, чтобы завоевать сердце любой знатной леди, – силен, строен, красив. В намерения Джеймса входило увидеть обручение юной пары прежде, чем сын его снова будет послан на поле битвы.
– Как бы подобная красота не ослепила горцев, – ехидно заметил Джеймс.
Лорд Уолтем с восхищением посмотрел на дочь.
– Да. Мне приятно, что ты постаралась выглядеть сегодня столь прекрасно. – Он привлек ее поближе к себе и поцеловал в щеку. – Мне известно, как пугают тебя эти горцы, но наш монарх желает завязать с ними узы дружбы. Нам крайне важно суметь найти мирное решение противоречий между нашими народами, или же наши прекрасные рыцари-англичане снова будут вынуждены столкнуться с ними на поле битвы.
– Да, – ответил Джеймс, – включая и моего любимого сына, Элджера.
Леонора содрогнулась, представив себе схватку с этими великанами.
Видя это, ее отец кивнул:
– Да, дорогая, они действительно могут быть страшными противниками. Гораздо лучше встретить их дружеским рукопожатием, чем мечом.
– Вы действительно намереваетесь стать другом этим строптивцам? – Герцог Эссекский поднес к губам кубок эля.
– Да. – Лорд Уолтем почувствовал легкое раздражение, услышав, как враждебно настроен его собеседник. – Как всякий, кому дорога дружба нашего короля, Эссекс. Надеюсь, вы тоже прекрасно сознаете важность этой встречи.
– Я бы скорее предпочел вонзить кинжал им в горло, чем делить с ними трапезу.
– В таком случае вам следовало поставить короля в известность о своих чувствах прежде, чем вы согласились приехать сюда.
– Мне хотелось посмотреть на этих дикарей вблизи. – Герцог осушил кубок и оглянулся на остальных дворян, одобрительно засмеявшихся при его словах. – Весьма странно, что Эдуард вынуждает нас метать бисер перед свиньями. Свинарник – самое для них подходящее место: шотландцы без труда договорятся с им подобными тварями.
Даже епископ не смог подавить смех при таком замечании.
– Да, вид у них действительно как у оборванцев. Мне тоже странно, что его величество думает о союзе с этим нищим сбродом. – Он повернулся к лорду Блэйкли и Элджеру. – Вам двоим приходилось сталкиваться с им подобными в сражении. Что вы скажете? Горцы действительно неустрашимы в бою? Или все это сказки?
– Это не сказки, – ответил Элджер. – Мне никогда еще не доводилось встречаться с более смелыми врагами. – Видя, что ему удалось привлечь внимание Леоноры, он не мог не похвастаться: – Но я вовсе не боюсь их, ваше преосвященство, и, если мне вновь доведется встретиться с ними на поле брани, я многому смогу их научить.
– Но здесь не поле брани. – Герцог взял еще один кубок с подноса, которым обносила гостей хорошенькая служанка. – И удаль в обращении с мечом никак не может вам пригодиться. Для того чтобы заключить мирный договор, необходим острый ум, но… – тут он лукаво подмигнул остальным, – как это ни прискорбно, его-то и не хватает нашим горским гостям. Неужели, правда, что, чем выше рост человека, тем меньше его мозг?
Герцог и епископ расхохотались, но лорд Уолтем тихо проговорил:
– Я не стал бы так быстро судить наших гостей. Роберт Брюс не случайно выбрал их своими представителями и направил сюда без охраны. Возможно, они кажутся нам грубыми и неотесанными, но я призываю вас относиться к ним с таким же уважением, как и к их предводителю.
– Вот единственное уважение, которое я согласен оказать Брюсу. – Герцог Эссекский положил руку на рукоять меча.
Леонора увидела, как улыбки быстро стали сходить с лиц англичан. Повернувшись, она чуть не ахнула: трое горцев стояли прямо позади нее. Значит, они наверняка слышали оскорбительные замечания, только что сделанные на их счет.
Давно ли они здесь? И сколько им удалось услышать?
Лицо Диллона было совершенно бесстрастно. На лицах его младших братьев, не столь искушенных в дипломатии, виднелись следы плохо скрытого гнева. Когда Саттон потянулся к ножу, припрятанному у него за поясом, Диллон торопливо положил руку на плечо брата.
– Нет, – тихо произнес он. – Сейчас не время.
– Но, Диллон, они же клевещут…
Диллон, ухватив брата за плечи, пригвоздил его руки к бокам. Притянув молодого человека поближе, он прошептал:
– Ты должен научиться быть терпеливее, общаясь с глупцами, Саттон.
Эта сцена не ускользнула от внимания англичан, наблюдавших за горцами в полном молчании. Только на лице лорда Уолтема отразились признаки раскаяния.
– Простите нас, – сказал он. – Мы не видели, как вы вошли в зал.
– Да, не видели. – Глаза Диллона сузились, когда он пристально вглядывался в лица собравшихся. Гнев клокотал в его груди, но он уже давно научился ничем не выдавать свои мысли. В свою очередь англичане предпочитали отворачиваться, чтобы не встречаться глазами с его осуждающим взглядом.
Несмотря на волнение, которое он, несомненно, испытывал, Диллон слегка поклонился и взял руку Леоноры в свою.
