— Ладно, оставим этот разговор, — хмуро произнес Арни. — Собственно, мне нужно лишь одно: чтобы ты периодически звонила и сообщала, как у тебя дела.
— Зачем это тебе? Зачем я тебе вообще нужна? Сам говоришь, что нам даже разговаривать не о чем.
— Мне необходимо знать, что ты жива и невредима. Никто из моих знакомых, за исключением Джима Картрайта, не знает, что мы живем врозь, — сухо пояснил он.
Для Люччи это было новостью.
Вот оно что! Выходит, все это время Арни делал перед приятелями и партнерами по бизнесу вид, что у него образцовая семья и вообще все замечательно. Хм, какие интересные вещи выясняются…
— Порой у меня спрашивают, как ты поживаешь, как у тебя дела и тому подобное, — продолжил Арни. — Я должен знать, что отвечать.
Она коротко рассмеялась.
— Прости, но мне с трудом верится, что ты не способен придумать что‑нибудь на ходу. Это ты‑то, известный выдумщик и оригинал! — Тут ей пришла в голову новая мысль, и она добавила: — Кроме того, тебе ведь все равно приходится врать.
Повисла непродолжительная пауза, затем Арни осторожно спросил:
— Почему это?
— Ну я не думаю, что ты рассказываешь знакомым о моей жизни в Пенсаколе, о соглядатайстве Кэтти… и, наверное, ни слова не говоришь о том, что в нашей так называемой семье растет ребенок, верно? — произнесла она, осененная внезапной догадкой.
Твой ребенок, — ледяным тоном уточнил Арни. — Разумеется, ни о чем таком я не рассказываю. Моя семейная жизнь никого не касается. От тебя же требуется лишь обещание держать меня в курсе событий. Запомни телефонный номер. — Он назвал цифры.
Люччи отметила некоторое противоречие в словах Арни — то ему нужно рассказать знакомым, как поживает жена, то подобные вещи никого не касаются, — но не стала заострять на этом внимание.
— Хорошо, — нехотя согласилась она, — если будут новости, я тебе сообщу.
— Большое спасибо, — саркастически произнес Арни. — До свидания.
— До свидания. — Вторую часть слова Люччи договаривала, когда в трубке уже звучали короткие гудки. Она нажала на кнопку и улыбнулась поднявшей голову дочурке.
— С кем ты разговаривала так долго? — едва заметно картавя, сказала Элси, у которой звук «р» вызывал некоторые трудности.
— С… э‑э… одним дядей.
— С дядей Брюсом? — спросила Элси, старательно напирая на проблемный звук.
Дядя Брюс был шестнадцатилетним соседским пареньком. Разумеется, трехлетняя малышка Элси воспринимала его как очень взрослого человека.
— Нет, с другим дядей.
Однако подобный ответ девчушку не удовлетворил.
— С дядей‑папой? — вновь спросила она, с детской непосредственностью объединяя понятия постороннего и родного человека.
Люччи вздрогнула. С некоторых пор Элси начала спрашивать, где ее папа и почему он никогда не появляется дома. Всякий раз Люччи не знала, что отвечать.
— Мм… так не говорят, золотце, — с запинкой заметила она. — Так неправильно.
— А как правильно? — немедленно задала Элси новый вопрос.
Люччи вздохнула.
— Ну… или дядя, или папа. А как себя чувствует Мэри? — добавила она, стремясь отвлечь Элси от предмета разговора. Дочь периодически спрашивала, есть ли у нее, как и у других детей, папа и где он находится. — Не укачало ее в автомобиле?
— Что ты, мам! Ведь она все время с нами ездит. Я беру ее с собой, потому что ей скучно оставаться дома одной.
Люччи перевела дух. Кажется, уловка удалась.
— Как красиво ты ее нарядила! Если бы здесь были другие медведи, они позавидовали бы твоей Мэри.
— Поза… Что? — спросила Элси, услышав непонятное слово.
— Позавидовали.
— А что это? — заморгала малышка. — Элси такого не знает.
— Как бы тебе объяснить… — Люччи на миг задумалась. — Ну, словом, другие медведи тоже захотели бы так красиво одеться.
Элси в свою очередь сморщила лоб, размышляя. Спустя некоторое время — Люччи успела притормозить и постоять немного в общем ряду на железнодорожном переезде — она сказала:
— Нет, другие медведи не стали бы заведовать.
— Завидовать, — машинально поправила Люччи. — Почему ты так думаешь?
Элси озорно блеснула голубыми, как у отца, глазками.
— Потому что другие медведи настоящие, а Мэри… тоже настоящая, только игрушечная. И маленькая. Таких медведей можно одевать, а больших нет.
— Вот как? — улыбнулась Люччи.
Элси уверенно кивнула.
— Да. Я видела по телевизору. Большие медведи живут в лесу и ходят совсем без одежды.
Люччи представила себе голого медведя и тихонько рассмеялась. Элси всегда удивительным образом поднимала ей настроение…
Из воспоминаний ее вывел бой часов. Привычные звуки безжалостно вернули ощущение кошмарной реальности, от которой Люччи удалось на время отрешиться.
Пять часов! — лихорадочно подумала она, взглянув на циферблат, но все равно продолжая машинально считать удары, каждый из которых бил по ее напряженным нервам, будто кнутом, притом все больнее и больнее.
Когда часы наконец умолкли, Люччи медленно повернула голову, переведя взгляд на телефон, являвшийся одновременно источником муки и надежды. Пора было звонить в Центр по чрезвычайным ситуациям.
Нервно сжав губы, Люччи двинулась к аппарату.
Как и утром — и все эти дни подряд, — имени Элси Кауфман в первом списке не оказалось. С замиранием сердца Люччи попросила собеседницу перейти ко второму списку и дала заученное наизусть описание — трехлетняя девочка, темноволосая, в розовом трикотажном костюмчике, на ногах сандалии и белые носки. В кармане шорт находится записка с указанием имени и полного домашнего адреса.
— В этом списке Элси Кауфман тоже не значится, — сказала сотрудница Центра. — Сейчас проверю описания…
До боли в пальцах вцепившись в телефонную трубку, Люччи ждала результата. Однако его не последовало. Вернее, как и во все предыдущие дни, он, к счастью, оказался отрицательным.
— Спасибо… — прошептала Люччи.
Она откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. Нервное напряжение забирало все ее силы, но больше всего мучило ощущение полной беспомощности, а также абсолютная растерянность. Люччи понятия не имела, что следует делать дальше, и посоветоваться было не с кем. Психологи Центра убеждали ее запастись терпением и ждать. Собственно, ничего иного и не оставалось, только как же трудно было выдержать полную неизвестность!
По щекам Люччи покатились слезы. Почувствовав их, она удивилась: ей казалось, что глаза уже лишились способности выделять влагу. Потянувшись в карман за носовым платком, Люччи вздрогнула, потому что молчавший до того момента телефон вдруг издал трель.
